Сборник 8 ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ
Шрифт:
– Ах, вот вы где! – Келли сгреб его в охапку. – Это вам зачтется, дружочек, что вы сдались добровольно!
– Можно мне попрощаться с женой?
Келли помекал и похмыкал.
– Думаю, попрощаться я вам разрешу. Идемте.
Они вошли в сумрачный дом. Чарли опустил ладонь на столь знакомую ему дверную ручку.
– А вы не могли бы подождать снаружи, Келли?
Келли мог. Чарли закрыл дверь. Лидия выключила радио и обернулась к нему.
– Ох, Чарли, с тобой все в порядке. А я так боялась что в тебя начнут стрелять…
– Чуть было не начали. Но еще могут.
Лидия опустилась на диван.
– Нам не спастись. Чарли, зачем ты это сделал?
– Я
– Что? – Ее глаза округлились.
– Как же умно ты все придумала, дорогая моя женушка.
– Чарли, я не понимаю…
– Я отправил тебя покупать билеты. Тебе всего-то нужно было что заглянуть в оружейный магазин, попросить у продавца что-нибудь, за чем ему придется выйти из помещения, стянуть пистолет, пройтись по Темпл-стрит, выбрать любого из бродяг и алкашей, которые там ночуют, пристрелить его в темноте, а уж потом пойти на автовокзал, купить билеты и вернуться домой. А при виде полисмена ты разыграла истерику, чтобы обвинить меня. Отличная ловушка! Только ты не ожидала, что мне удастся сбежать и опросить торговцев. Вероятно, ты собиралась вернуть пистолет завтра. Твои показания погубили бы меня. Ты бы рассказала, как я вернулся домой и заявил, что убил кого-то. А я ведь так и сказал, хоть это и было ложью. Ты надеялась, что я начну сопротивляться и полицейский меня пристрелит. Билеты куплены, багаж уложен, работодатели не предупреждены, даже друзья не знают о наших планах – все, черт возьми, свидетельствует против меня!
– Право же, Чарли!..
– Меня на долгие годы сажают в каталажку, может быть, даже казнят, и ты свободна! Свободна, и можешь купить билеты на автобус, как только тебе захочется попутешествовать. И можешь прихватить с собой своего дружка мистера Тревиса – а чтобы разутешить его, взять заодно и пять тысяч долларов из банка. И тебе уже не пришлось бы скучать, а, Лидия? – Он крепко зажмурился. – Мне жаль, что все так обернулось. Мы могли бы снова стать счастливыми, попытаться все начать сначала. Даже когда ты догадалась, что я соврал насчет убийства, ты могла мне подыграть. Это было бы так увлекательно, так волнующе. Неужели все эти годы ты меня так ненавидела? Неужели не понимала, что мы нуждаемся в перемене, чтобы покончить с этим?
– Ты рехнулся! – завопила она.
– Лидия, – сказал Чарли, – ты сперва посмотри на это!
Он выхватил оружие из кармана и направил на нее, стремительно наступая. Лидия уставилась на него, не веря своим глазам, потом забилась в угол дивана, визжа и выставив перед собой руки.
– Чарли, Чарли, Чарли! – Голос Лидии напоминал истошный визг сирены. Что-то в ней оборвалось, надломилось. – Я это сделала, сделала, я его убила! Только убери это от меня, убери! – всхлипывала она.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался полицейский Келли с пистолетом наголо.
– Порядок, мистер Гидни! Я все слышал! Оставьте ее, я сам ею займусь! И сдайте оружие!
Чарли повернулся, не открывая глаз, протянул рук, и выронил оружие в подставленные ладони изумленного Келли.
В ладони полицейского зашебуршилась белая крыса с ярко-розовыми глазками.
Помяните живых
Много дней подряд в небольшой мастерской Чарльза Брейлинга царили скрежет, лязг и стук, прерываемые лишь на время доставки из других мастерских и магазинов заказанных там металлоизделий и разной
– Что ты варганишь такое? – полюбопытствовал Ричард, младший брат Чарльза. Давно уже с невольным интересом и растущим раздражением прислушивался он к непрерывному грохоту, а сейчас вот не утерпел и сунул нос в дверь мастерской.
– Изыди! Поди прочь и оставь меня в покое! – огрызнулся источенный хворью семидесятилетний старец, весь в поту от испепеляющего внутреннего жара. Трясущимися пальцами он ухватил гвоздь и, с заметным усилием подняв над головой молоток, загнал его по шляпку в длинный строганый брус. Просунув затем узкую металлическую ленту внутрь некоего чертовски сложного сооружения, на которое, по-видимому, и ухлопал все последние дни, пристукнул еще разок.
Обиженно щурясь, Ричард смерил брата долгим оценивающим взглядом. Особой любви между ними никогда не наблюдалось. Но и неприязнь как-то сама собой рассосалась за последние годы, и теперь Ричард почти безучастно следил за затянувшейся агонией старого Чарльза. Почти – мысль о неизбежности человеческой смерти вообще действовала на него странным образом, как бы слегка пьянила. А теперь вот будоражил еще и неуместный для безнадежно больного трудовой пыл.
– Ну скажи, не будь таким злюкой! – канючил он, не отклеиваясь от дверного косяка.
– Если тебе так уж приспичило знать, – прохрипел Чарльз, с трудом водружая на верстак перед собой нечто замысловатое, – жить мне осталось с гулькин нос – неделю-другую, не дольше, и я… домовину я себе сооружаю, вот что!
– Гроб то есть? Да ты, верно, шутишь, братец мой любезный, это вовсе на гроб и не похоже. Такими сложными да вычурными они не бывают. Ну, будь же человеком, скажи мне правду!
– Сказано тебе – гроб! Пусть и не совсем обычный, но тем не менее… – старик любовно огладил сооружение заскорузлыми пальцами, – тем не менее самый что ни на есть всамделишный гроб!
– А не проще ли купить готовый?
– Купить! – фыркнул Чарльз. – Такой разве где купишь? О, это будет всем гробам гроб, не гроб – конфетка!
– Зачем ты вешаешь мне лапшу на уши? – Ричард шагнул вперед. – Зачем постоянно очки втираешь? Для гроба этот ящик слишком велик, футов на шесть длинней обычного.
– Неужели? – Старик лукаво ухмыльнулся.
– Да и крышка прозрачная. Где это слыхано – делать крышку гроба стеклянной! Что за странное удовольствие разглядывать покойника?
– А тебе что за дело! Что хочу, то и ворочу, – промурлыкал Чарльз совсем уж беззлобно и снова забухал молотком.
– И широкий для гроба чересчур, – возвысил голос Ричард. – Не меньше пяти футов, где это видано, чтобы гробы были такими толстыми?
– Единственное мое желание – успеть бы еще запатентовать этот чудесный Последний Приют! – прохрипел старик, опустив молоток и переводя дух. – Он стал бы лучшим подарком неимущим по всему свету. Вообрази только, как подешевеют тогда похоронные церемонии! Ах, черт, да ты же и понятия не имеешь, о чем идет речь, в чем, собственно, изюминка моего изобретения! – Он досадливо хлопнул себя по макушке. – Явные признаки старческого слабоумия! Но тебе я ничего пока не открою, братец мой разлюбезный. Скажу только, что, если наладить массовый выпуск да постараться снизить себестоимость – о, это может принести колоссальные, просто чертовские барыши!