Сборник «Доживем до января»

Мищенко Никита

— Чё? — Пастух толкнул мужика автоматом в грудь. — Пошёл отсюда! Обратно в Зону пошёл! Быстро! Прямо бегом!

— Братишка, пожалуйста… — заканючил тот. — Мне нужно. Я в том лесочке схоронюсь…

— Вон! — Пастух передёрнул затвор, сняв с предохранителя оружие. — Если хочешь жить — беги…

— Пустите… Прошу…

— Ты чего, не понял? — он со всего размаху двинул его прикладом в грудь. Тот отлетел за ворота и распластался на дороге, выронив из рук бейсболку. — Беги! Стрелять буду!

— Но…

Пастух не выдержал и нажал на курок.

Снежные фонтанчики заплясали возле ног сталкера. С округлившимися от страха глазами тот начал пятиться назад. Пас выругался на него и выпустил из автомата ещё одну очередь. В этот раз мужик резво вскочил на ноги. Не разбирая дороги, скользя и спотыкаясь, он удалялся от ворот. Почти достигнув опушки, мужчина почему-то свернул на обочину. Перед ним из-под снега выскочила мина. Подпрыгнув на метр, она, сверкнув огненным шаром, отбросила несчастного в сторону. Тело упало на другой заряд, который разорвал его пополам. Ноги подлетели вверх и упали на то же самое место, а торс откатился в нашу сторону. Сработала очередная пехотная мина, превратившая верхнюю часть туловища в кровавую кашу. Эхо от трёх взрывов потревожило ворон и галок. Птицы, собравшись в небольшие тучки, галдя, закружили над лесом. Вскоре, успокоившись, они скрылись в верхушках деревьев.

Проложив по полю новую тропу, сталкер оставил на тонком ровном одеяле снега, что разгладил ветер, три пятна. Я отвернулся, прикусив губу. На них было больно смотреть, потому что к горлу подступал комок. Видел же столько раз смерть. Сам убивал. Но привыкнуть или как говорил мой покойный командир: «зачерстветь», так и не смог.

— Да, мужик. Зона тебя точно невзлюбила. — Произнёс Пастух, снимая вязаную «Балаклаву». — Мы же там на поле такую хрень захреничили, чё этой хренью можно так расхреначить хренов БТР, что тётенька не балуйся с соседским…

— Кто? — выбегая из своей каморки, крикнул Шеф.

— Сталкер один. — Ответил с неохотой Пас.

— Как?

— Он хотел пройти, но потом Ильич заметил машины… — оправдывался военный. — Они типа сюда с воли едут… Ну, я решил от греха подальше прогнать его. А этот дурак с испугу на поле свернул.

— Молодец. Всё правильно сделал. — Шеф уже развернулся, когда до него дошёл весь смысл слов, сказанных военным. — Стоп! Какие машины?

— Вот эти. — Указал я рукой на подъезжающие внедорожники.

Объехав бетонные блоки, две машины остановились за воротами. Из них вылезли коротко стриженые братки. С кем-либо другим таких людей не спутать. Длинные тёмные пиджаки одетые поверх светлых водолазок, синие джинсы и белые кроссовки. Не хватало только массивных золотых цепей на накаченных шеях. Майор окинул гостей взглядом и ушёл за курткой, предварительно объявив тревогу. Ребята, суетясь, рассредоточились по огневым точкам и замерли. Блокпост внешне казалось, вымер.

— Эй! Кто живой е? — обратился к нам не высокий крепенький мужчина лет тридцати пяти.

— Это запретная зона. — Громко

сказал Шеф, появившийся на крыльце казармы. — У вас есть минута, чтоб покинуть её…

— Зачем обижаешь, начальник? Мы спецом к вам зарулили…

— …В противном случае, — не слушая братка продолжал говорить Шеф — мы будем вынуждены открыть огонь…

— Э-э-эй, гражданин начальник! Дай слово сказать…!

— …на поражение! — закончил свою речь командир.

— Вот как? — искренне удивился браток. — Вам чё, подарки не нужны? Мы-то с пацанами думали, что солдаты охраняют нас от Зоны. Понимаешь. Мы им, за их ратный подвиг, подгон делаем на праздник. А они сразу — на поражение. Не по-пацански как-то выходит.

— У меня приказ.

— Да ладно тебе начальник, какой приказ? Выпить за новый год, то ж будет не по приказу… Понимаешь? По велению души.

— Если я разрешу. Будет по приказу.

— Так разреши. — Он повернул голову к стоявшему рядом: — доставай.

И перед воротами поставили ящик водки. Майор ни одним мускулом на лице не показал радости.

— Поздравили, подарок подарили? Спасибо. Теперь до свидания.

— Э-э-э…

— Что-то ещё?

— Есть тут проблемка… Человечек в синей бейсболке, к вам должен подойти скоро. Нам бы перетереть с ним.

— Это запретная зона! Какие тут могут быть свидания?

— Так понимаешь… Человечек из Зоны подойти должен.

Пастух сказал, что-то на ухо Шефу. Майор оглянулся на дорогу ведущую в Зону. Потом посмотрел на часы. Я сразу понял, о чем шептал Пастух. Братва приехала забрать сталкера, который минуту назад делал последние шаги по снежной целине. Это ясно, что при всех раскладах Шеф заберёт у них ящик, но вот как?

— Пас, открой. — И Шеф прошёл через приоткрытые ворота к братку. — Ты предлагаешь мне нарушить приказ всего лишь за ящик водки?

— Хорошо, назови свою цену.

— Два.

— И всё?

— Ещё два.

— Э, а харя не треснет?

— Пас, ну-ка глянь, чё у них в машине.

— Начальник! Это просто беспредел!

Пастух протянул уже руку к двери, когда путь ему преградил широкоплечий качёк.

— Уйди… Уйди, пожалуйста.

Но верзила никак не среагировал на его вежливую просьбу.

— Сам захотел…

Пастух автоматом приложил братку в пах и, когда тот согнулся, корчась от боли, добавил ему точным ударом приклада в затылок. Шеф среагировал на это быстрее «босоты», взяв на мушку их старшего.

— Пацаны! Спокойно! Спокойно… Три ящика водки? Ну, так мы как знали… И прихватили для наших защитников именно три ящика.

— Что ж, доставай остальное. — Произнёс Шеф, держа пламегаситель автомата в сантиметре ото лба главаря.

— Начальник, такого уговора не было. Сначала мы поговорим с…

— Мне как бы на… чхать, на твои договоры. Пас, глянь, есть ли у них ещё водка.

— Открой багажник! — приказал Пастух стоявшему рядом парню, целясь в него.

— Пусть смотрят. — Сказал тому пацану браток.