Сборник исторических миниатюр
Шрифт:
Справедливости ради, надо сказать: дула солдатских автоматов (это установлено следствием, проведенном военной прокуратурой в начале 90-х) были направлены вверх и стреляли в воздух. Огонь по манифестантам вели снайперы, спрятавшиеся на крышах соседних домов. Скорее всего, они принадлежали к внутренним войскам или подразделениям КГБ.
После бала
Чтобы прекратить волеизъявление народа властям понадобилось несколько часов. Правеж длился несколько месяцев.
В город прибыло высшее партийное
Погибших отвезли за город и бросили, прикрыв соломой. Через пару дней, когда к разлагающимся трупам стали наведываться собаки, убитых распределили по разным кладбищам и похоронили в неизвестных могилах. Всех, кто занимался этим, заставили подписать обязательство о не разглашении. В условиях четко значилось: не соблюдение государственной тайны карается высшей мерой.
Те, кто остался жить были раздавлены страхом. В угоду ему рабочие НЭВЗ-а на следующий день после расстрела выполнили 150 % плана, и даже собрались за свой счет отработать в воскресенье. Ведь рабочую субботу они прогуляли, отстаивая свои права у горсовета! Муссировалась тема о возможной высылке всех жителей города, как это было после кронштадтского мятежа. Велись аресты.
Убедительную точку в истории поставил судебный процесс по делу участников забастовки и демонстрации, состоявшийся в воинском гарнизоне ККУКС. Согласно приговору 7 человек были приговорены к расстрелу за бандитизм и организацию массовых беспорядков. Остальные 105 получили сроки заключения от 10 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима.
Но и по освобождении люди не обрели своих прав. «Когда освобождались, начальник лагеря всех нас предупредил, что теперь мы в Новочеркасске не имеем права собираться больше трех, — вспоминает Олег Долговязов, отсидевший 3 года за то, что 2 июня сбросил портрет Хрущева с балкона горкома. — А если я видел своих друзей на улице и подходил к ним, то тут же, как из–под земли появлялся милиционер, который предупреждал, что если мы не разойдемся, то он примет меры. А еще меня не пускали на первомайские демонстрации. Перед 1 Мая вызывали в отдел кадров и говорили, мол, вы можете не приходить. «Почему?» — спрашиваю. А мне: «А вы разве не понимаете?». Знаете, мне было так обидно, ведь так хотелось пойти со своими товарищами в праздничной колонне…»
Самое грустное: почти 30 лет родственники погибших 2 июня 1962 года в Новочеркасске не знали, где и как похоронены их близкие. Слухов ходило множество, однако в результате долгих поисков отыскать удалось останки лишь 26 человек. Остальные покоятся неизвестно где.
Конец — делу венец
Репрессии против горожан сопровождались беспрецедентными мерами по сокрытию информации о расстреле рабочей демонстрации. Страна должна знать своих героев, а не палачей.
В городе и в Шахтах работало 5 машин радиоконтрразведывательной службы на
Остались засекреченными официальные данные о событиях в Новочеркасске и поныне. Так и неизвестно, кто отдавал приказы, кто стрелял по демонстрантам, сколько человек погибло. Зато внешние приличия были соблюдены. Со временем и пострадавшие оказались реабилитированы, и памятники появились, возник даже музей.
Что касается современников событий, то, кроме «кнута» от любимой Отчизны им досталось немного и «пряников». В городе улучшилась ситуация с продовольствием, значительно увеличилось строительство жилья. Так как после расстрела главная площадь Новочеркасска вся была залита кровью, а отмыть бурые пятна, засохшие на солнце, не удалось, властям пришлось заасфальтировать площадь заново. Так что, убитые и раненые демонстранты отдали свои жизни и пролили свою кровь не зря. Новый асфальт стоит того.
Еще от своих щедрот Родина устроила вечером после расстрела на площади танцы для молодежи. Надо же было как–то поднять подрастающему поколению дух и веру в светлое будущее.
По материалам «Новочеркасск. net» (www.novocherkassk.net), «Радио «Наследие»» (www.radio-nasledie.ru), «Википедия» (ru.wikipedia.org) для газеты «Я»
История 8
Риббентроп: талант попадать в историю
История навечно связала имена министров иностранных дел Иоахима фон Риббентропа и Вячеслава Молотова, подписавших Договор о ненападении между СССР и Третьим Рейхом. Но жизнь и деятельность Риббентропа не ограничилась только этим документом
Любимец Фортуны
Современники отзывались об Иоахиме Реббентропе, как человеке пустом, высокомерном и тщеславном. Геббельс в своем дневнике писал: «Риббентроп — абсолютный ноль… На деньгах он женился, дворянский титул купил, свой пост получил обманом».
Что ж, вероятно, так и было. Современникам, им, конечно, виднее. Но справедливости ради надо отметить: апломб Риббентропа был вполне заслужен. Потому держать себя в рамках министру иностранных дел Третьего рейха было крайне сложно. Умный, красивый, импозантный, богатый, успешный — у кого голова не закружится от собственного величия? А еще талант! Причем особого пошиба! Судьба словно специально приводила Риббентропа в нужное время в нужное место, знакомила с нужными людьми, складывала обстоятельства таким образом, чтобы этот человек попал–таки в анналы истории.