Сборник Мистических Рассказов
Шрифт:
Это сообщение проводника, вызвало у меня усмешку, но я воздержался от комментариев о нечистой силе.
– Хорошо жили, - поспешил похвалить алтаец бывших обитателей Карбояка. Аркадий почувствовал мой скепсис по поводу мистики.
– Я Санниковых с детства знал. Их тут все и уважали за труд и таёжную смекалку. Скот держали, пчел по всей тайге расставили, мед в специальных самодельных кедровых долблёнках хранили. Десять лет стоит такой мед в колоде и как свежий, - взглянул на меня рассказчик, чтобы убедиться верю или нет, я о десятилетнем меде?
–
– А может и узнал младший обо всём, что произошло с родителем, да только скрытный слишком был. Чтобы не случалось в их семье, ни за что никому ничего не говорил. У них вся семья такая.
Старик в Карбояке похоронен на семейном Санниковском кладбище. Крест на его могиле до сих пор не сгнил, стоит, хотя все остальные давно в труху превратились. Староверы никогда не обновляют кресты на кладбище.
– Покачал задумчиво головой алтаец.
– Санников-младший, когда крест лиственный поставил на родительской могиле, то поклялся найти зверя погубившего отца и содрать с него шкуру.
– После этих слов Аркашка замер на мгновение и опять тревожно посмотрел по сторонам, было такое чувство, что он боится появления предполагаемого убийцы Санникова.
– Ну и что, убил медведя молодой старовер? Выполнил не простую, опасную клятву?
– Поинтересовался я у проводника, а сам вслед за ним поспешил забраться на лошадь.
– Никто не знает.
– Покачал головой Аркадий, он весь как-то подобрался в седле и похлопал своего мерина по шее, успокаивая его. Я почувствовал, что моя лошадь так же стала заметно нервничать, тогда, подражая проводнику, тоже погладил коня по гриве и подумал о том, что наше психическое состояние невероятным образом подействовало на животных, возможно по этой причине, лошади стали проявлять беспокойство?
– Потерялся Санников-младший, как сквозь землю провалился.
– Уточнил Аркадий.
– С того самого дня как ушел в тайгу, чтоб наказать зверя, его больше никто не видел.
–
Седок повернулся ко мне и сказал, что ехать осталось недолго и уже на месте, он мне всё объяснит, расскажет подробно о загадочной семье Санниковых.
Действительно, вскоре лошади вышли на большую поляну и по её виду, стало ясно, что здесь когда-то была заимка. Вокруг недостроенного омшаника, его стены без крыши виднелись неподалёку, успели подняться молоденькие осинки да березки, они частично скрывали почерневший от дождей сруб. Такой же буйный молодняк наступал на бывшие пашни и пастбища.
– Скосить бы надо весь бурьян, - обвел рукой Санниковские угодья Аркадий, - а то через пару
–
Мы спешились на краю поляны. Проводник продолжил свой рассказ о бывших жителях заброшенного таежного местечка.
– Один дом, в котором жила молодая семья Санниковых, бабы, уже оставшиеся без мужиков, перевезли в деревню, а стариковский до сих пор стоит у леса.
– Он показал мне на ветхую, покосившуюся избу, выглядывающую из буйных зарослей кустарника и трав.
– Дом почти развалился, его можешь не смотреть, - твердо заявил проводник.
– Для пчеловода новый рубить придется, а в старом, инвентарь хранить можно будет, крышу отремонтировать и готов склад.
–
Он помолчал какое-то время, пристально всматриваясь в стены омшаника, и добавил.
– Только все равно здесь жить никто не согласиться.
– Сказал так, а сам засуетился вокруг лошадей, ещё заметней занервничал мой напарник по командировке.
– Как это никто не будет жить?
– возмутился я, чувствуя, что за этими словами опытного таёжника, по-прежнему скрывается какая-то тайна.
– Место вполне подходит для стандартной пасеки и зимовник для пчел почти срублен?
– Побуждал я Аркадия на дальнейший рассказ.
– В том-то и дело, что почти срублен, да только брошен по важной причине. Давай лошадей надёжней привяжем, а то ещё домой пешком придется идти, - посоветовал он приказным тоном.
– За недоуздок привязывай коня, а узду к седлу прикрепи.
– От Аркашкиных слов, у меня по спине пробежал предательский холодок страха. Я пока не знал, чего боятся в этом месте кроме зверя и поэтому спросил как можно равнодушней.
– Думаешь, медведь где-то здесь прячется, за нами подглядывает?
–
Мужчина пожал плечами и ответил.
– Я ничего такого не думаю. Всем известно, что в Карбояке давно уже не встречается медвежий след.
– Почему бы медведю не обосноваться здесь на лето?
– Предположил я.
– Сам же только что говорил, что много лет никто не живет на заимке. Даже сено перестали косить деревенские мужики. Смотри осинник, какой вымахал, его теперь с корнем надо рвать, иначе всё затянет через год-два. Борщевик вон стоит в руку толщиной, малина кругом. Медведю в самый раз здесь жировать, всё под лапой.
–
Мы стояли и смотрели на сочную, никем не тронутую по всей поляне траву, чуть волнующуюся от легкого ветерка вокруг интересующего нас сруба.
– Медведи давно здесь не появляются.
– Аркашка опять внимательно осмотрелся по сторонам, успокаивая вдруг встревожившихся лошадей.
– С тех пор, как Санниковы стали жить на Карбояке, так медведи и ушли подальше от заимки. Мне ещё в детстве отец рассказывал, что боялся зверь не столько староверов, сколько "жуть", что с ними рядом обитала. Она и сейчас гнездиться здесь на своем прежнем месте, хоть и нет давно в живых мужиков.
– Алтаец сказал это так, как будто упомянутая им "жуть", была страшным летающим существом. Он показал рукой в сторону строения и твердо определил.