Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"
Шрифт:
— Еще несколько минут, — сказала она.
К ее удивлению, федерал с серебристыми глазами наклонился к ней:
— Доктор Фоше, сделайте мне одолжение, проведите исследование подъязычной кости.
— Я обнажила большую ее часть. — Она подошла и показала скальпелем, обнажив остаток кости с помощью пинцета. — Она сломана, если это то, что вас интересует.
— Это нормально при таком повешении?
— Зависит от обстоятельств. Само повешение обычно не приводит к таким повреждениям, но при неполном повешении, какое имело место в данном случае, сильное дергание самоубийцы в петле иногда может вызвать подобные
— Но вы не видите повода сомневаться в причине смерти? — вмешался старший агент, тот, кого звали Пикеттом. — Это самоубийство через повешение?
— Да.
Фоше заметила, что Пикетт бросил ядовитый взгляд на Пендергаста. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что не нашла ничего подтверждающего его версию, — он показался ей добрым человеком.
— Ну что ж, — сказал Моберли, — спасибо вам, Шарлотта, за помощь. — Он помахал рукой. — Можете сворачиваться.
Он повел федералов к двери. Перед тем как выйти, тот, кого звали Пендергастом, оглянулся и посмотрел на доктора Фоше с сочувствием, и если бы она не знала, что этого не может быть, то не сомневалась бы в том, что он ей подмигнул.
Колдмуну не нравились аутопсии, и после этой его подташнивало. Он вышел из больницы следом за Пендергастом и Пикеттом. На свежем воздухе он глубоко вздохнул, пытаясь прогнать из легких запах формалина и смерти.
Пока они ждали машину, Пикетт обратился к Пендергасту:
— Удовлетворены?
— Я редко бываю удовлетворенным.
— А я вот удовлетворен. Моберли — один из ведущих криминалистов-патологоанатомов в стране, да и его помощница показалась мне довольно проницательной.
Выдержав паузу, Пендергаст сказал:
— Я бы хотел слетать в Итаку.
Пикетт уставился на него:
— Простите, что вы сказали?
— Бакстер ушла из жизни седьмого ноября две тысячи шестого года. Флейли покончила счеты с жизнью двенадцатого марта две тысячи седьмого года. Разница в четыре месяца.
— И что из этого вытекает?
— Одна смерть отстоит от другой на необычно малый промежуток времени. И обе женщины — жители Флориды, обе убиты за пределами штата.
— Совпадение. Вы достаточно долго работаете в ФБР и знаете, что в такого рода делах случаются ничего не значащие совпадения. Агент Пендергаст, абсолютно ясно, что обе жертвы покончили с собой. Вот в чем связь. У нашего парня фиксация на самоубийство. Посмотрите, как он им сочувствует. К тому же женщины не знали друг друга. Путешествие в Итаку не прольет свет на что-либо существенное.
— Тем не менее я бы хотел слетать туда.
Колдмун слушал этот разговор с безразличным лицом. Он не мог не согласиться с Пикеттом. Путешествие в Итаку — пустая трата времени, и, обжегшись в прошлый раз, он больше не хотел рисковать.
— Я могу завершить мое расследование за один день, — не отступал Пендергаст. — Туда и обратно.
Пикетт помедлил, словно обдумывая что-то. Потом в недоумении покачал головой:
— Хорошо. Если вы так убеждены, езжайте. Никаких ночевок: если Брокенхартс нанесет новый удар, вы должны находиться здесь. Но прежде я хочу, чтобы вы посмотрели данные лабораторных анализов — вдруг там появилось что-нибудь занятное.
— Спасибо, сэр.
— Агент Колдмун, вы, естественно, будете сопровождать Пендергаста в Итаку.
— Да, сэр.
Колдмун
Приехала машина Пикетта, и он сел в нее.
— Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Вы, конечно, понимаете, что я не желаю, чтобы обстоятельства вновь потребовали моего приезда сюда.
На этом он захлопнул дверь, и машина тут же сорвалась с места.
18
Они прошли по обледеневшему тротуару Ист-авеню мимо мрачного вида административных зданий, направляясь к мосту Терстон-авеню. Хотя в северной части штата Нью-Йорк было не так холодно, как в Мэне за несколько дней до того, здесь все еще лежали горы снега, собранные снегоуборщиками на перекрестках и на углах парковок. Пендергаст снова надел куртку «Снежная мантра», а Колдмун — прежнюю куртку на меху, не застегнув ее. Он поправил сумку, висевшую на правом плече. Даже для такого прохладного дня в конце марта на улицах было необычно тихо — явно по причине весенних каникул. Несколько лет назад Колдмун уже бывал в этом городе пару раз, и, если не считать «Старбакса» на ближайшем углу, здесь с тех пор ничего не изменилось: город оставался все таким же серым, гнетущим, ждущим весну.
Они дошли до перекрестка и ненадолго остановились рядом с регулировщиком, который помогал разъезду машин, пока бригада рабочих устраняла прорыв водонапорной магистрали. Воспользовавшись остановкой, Колдмун вытащил из сумки побитый термос, закутанный в красно-черный плед, снял крышку, которая служила и чашкой, и налил в нее немного своего кофе. Одно из преимуществ федерального статуса состояло в том, что можно было не обращать внимания на все эти предписания Управления по транспортной безопасности, — они могли показать удостоверения в службе безопасности аэропорта, сесть на борт вместе с пилотами и экипажем и пронести на борт все, что им заблагорассудится.
Когда великолепный аромат жженого кофе разлился в воздухе, к Колдмуну повернулись оба его попутчика: Марв Соломон, агент службы безопасности из Корнеллского университета, — с удивлением и Пендергаст — с недовольным узнаванием. Колдмун проигнорировал их, спокойно прихлебывая чуть теплый кофе: он уже давно привык к такой реакции.
Но вдруг стало ясно, что они задержатся на перекрестке еще ненадолго.
— Одну минуту, пожалуйста, — сказал Пендергаст.
Он исчез в дверях «Старбакса» и вскоре появился с картонным стаканчиком с белой пластиковой крышкой, который и протянул Колдмуну.
Колдмун взял стаканчик в свободную руку, рассмотрел его, поворачивая в руке.
— Эспрессо доппио, — пояснил Пендергаст. — Две порции чистой французской обжарки, свежемолотый. Не совсем «Кафе Реджо», но более чем адекватно для цивилизованной заварки. — На слове «цивилизованной» он сделал едва заметный акцент.
Обе руки у Колдмуна оказались заняты. Он сделал еще глоток из крышки термоса.
— Попробуйте другой, — посоветовал Пендергаст дружеским тоном.
Колдмун осторожно попробовал то, что принес ему Пендергаст. Никогда прежде не пил он кофе из «Старбакса» — там все было чертовски дорого. Он быстро отхлебнул еще раз свой кофе, прополоскав рот от другого вкуса. После этого вылил эспрессо на ближайшую снежную горку, а пустой стаканчик бросил в ближайшую мусорную урну.