Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"
Шрифт:
— Слишком цивилизованно, — заявил он.
Регулировщик дал им знак проходить, и они двинулись дальше вниз по склону. Теперь мост лежал прямо перед ними. Он не был особенно эффектным — всего лишь две зеленые стальные арки, устремленные к небу, и двухполосная дорога между ними, проходящая над ущельем Фолл-Крик и исчезающая в заснеженной перспективе. Колдмун слышал слабый журчащий звук, почти как шепот ветра.
— Вот он, — сказал Соломон из службы безопасности, махнув в сторону моста с такой гордостью, будто сам его построил.
Они снова остановились, и Колдмун посмотрел на этого человека. Ему показалось
Он взглянул на часы. Половина первого. Если они хотят успеть на вечерний самолет, то им лучше поспешить. Хотя они сели на самый первый утренний рейс из Майами в Сиракузы, у них ушло четыре часа, чтобы добраться сюда. Кроме того, Колдмун попросил на обратном пути в аэропорт сделать небольшой крюк, чтобы уладить кое-какие личные дела, а это еще больше ограничивало их временной лимит.
— Давайте посмотрим, — сказал он.
С Соломоном во главе они пересекли улицу и прошли еще сто ярдов до пешеходной дорожки на восточной стороне моста. Ущелье Фолл-Крик резко уходило вниз под их ногами, его неровности и наслоения ощерились длинными угрожающими сосульками. Дно ущелья находилось далеко внизу, покрытое плоскими камнями, среди которых то тут, то там возвышались каменные столбы, вытесанные водой. Выше по течению водопады наполовину замерзли, но в среднем течении потоки серо-черной воды вызывающе перекатывались через пороги, превращая услышанное им ранее журчание в рев. С такого расстояния было видно, что вдоль перил моста имеется декоративное ограждение, выкрашенное той же зеленой краской, а за ним и ниже натянута крепкая проволочная сетка, затейливо закрепленная, чтобы задерживать падающие тела.
— Вот прямо здесь, — сказал Соломон, подтягивая брюки и показывая перед собой. — В ту ночь я делал обход периметра и оказался совсем рядом, когда пришел вызов. Пришел сюда через две минуты, даже раньше копов. Ничего, конечно, не трогал. Поздно уже было трогать. Я знал, что ей уже ничем не поможешь.
Пендергаст достал из кармана куртки тоненькую папку, которую прихватил из стопки папок в Итакском отделении полиции.
— Насколько я понимаю, ее обнаружили два студента. Они все еще находились здесь, когда вы пришли?
Соломон кивнул:
— Да. Оба сидели. Ошарашенные. Мне их, пожалуй, не в чем винить. — Он помолчал. — Вечер был теплый для марта. По-настоящему приятный. Новая луна уже взошла.
— У вас хорошая память, — заметил Колдмун.
— Вряд ли я когда-нибудь забуду ту ночь. То, как она умерла. — Соломон многозначительно посмотрел на них. — Этот мост довольно-таки знаменит так называемыми самоубийствами ущелья Корнелла. Прежде чем там натянули сетку, более десятка людей — и многие из них студенты — прыгнули в это ущелье. Флейли — единственная, насколько мне известно, кто повесился, а не прыгнул
— А что еще вы помните? — спросил Пендергаст.
— Она воспользовалась желтой полипропиленовой веревкой. Знаете, для оснастки яхт и всякого такого. Прочнее не бывает для тех нагрузок, на которые рассчитана. Флейли привязала один конец к перилам вон там… — Он показал. — Сетки тогда, конечно, не было. Ее натянули несколько лет спустя.
Пендергаст открыл папку и пролистал ее содержимое:
— Довольно распространенная веревка, как я вижу. Продается в большинстве штатов. — Он посмотрел на Соломона. — Она была мертва к тому времени, как вы появились?
Соломон заколебался:
— Трудно сказать.
— Что вы имеете в виду?
— Она была… ну, понимаете, я видел, что ее руки и ноги подергивались несколько секунд. В основном ноги. Не думаю, что она была жива, это просто… — Он снова замолчал ненадолго. — Те студенты, которые сообщили о происшествии, сказали, что она еще боролась, когда они пришли. Но они слишком перепугались и ничего не смогли сделать. Наверно, будь веревка подлиннее, она бы сразу сломала себе шею. — Он облизнул губы. — Несчастная женщина. Чтобы вот так уйти…
— Никто не видел, как она подходила к мосту, как прыгнула?
— Нет, сэр. Я уже говорил, ночь была темная. Тихая. В такой поздний час здесь почти никакого движения.
— А в какое время это случилось?
— В десять минут первого.
Пендергаст вернулся к папке. Колдмун не понимал, зачем Пендергаст задает эти вопросы: на большинство из них, если не на все, ответы содержались в папке. Агент словно хотел впитать в себя информацию от непосредственного свидетеля или от того места, где все случилось, будто ждал, что сам ландшафт прошепчет ему свои тайны.
— Следствием было установлено, что миз Флейли не знала никого из студентов университета или жителей Итаки, — сказал Пендергаст, не отрывая глаз от бумаг.
— Она и не знала никого. Приехала в город всего на один вечер. У нее было назначено собеседование в Корнелле.
Колдмун знал, что собеседование прошло так себе: проявили интерес, но работы не предложили. Об этом упоминал Пикетт, и в отделе кадров Корнелла подтвердили его слова. Агата Флейли, тридцати одного года ко времени самоубийства. Родители давно умерли, братьев или сестер нет, и никого из других близких. Место проживания: Майами. Место работы: консультирование амбулаторных пациентов, больница Милосердия, Майами. Заинтересована в получении работы в качестве адвоката пациентов в Корнеллском департаменте здравоохранения. Какой идиот добровольно переезжает из Майами на север штата Нью-Йорк? Колдмун вспомнил: Фелиция Монтера, первая женщина с безжалостно вырезанным сердцем, тоже работала в медицине — сестрой в больнице «Маунт-Синай». Связь?
Пока Колдмун размышлял, Пендергаст в одиночестве прошелся по мосту, засунув руки в карманы. В дальнем конце моста он внезапно остановился и огляделся вокруг. И опять Колдмуна посетила странная идея, будто его напарник ждет чего-то. Впрочем, что бы это ни было, оно ничуть не эксцентричнее неподвижного лежания на гостиничной кровати в Мэне. Эксцентричное поведение агента, «Пендергастова загадочность», о которой его предупреждал Пикетт, — ко всему этому Колдмун чувствовал себя невосприимчивым.