Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"

Престон Дуглас

Пендергаст замолчал. До них издалека донесся гудок плывущей по реке самоходной баржи.

— А потом что с ней произошло?

— Все документальные следы обрываются на пороге «Убежища для девушек», — ответил Пендергаст. Он повернулся к Норе (ей даже показалось, что лицо агента фосфоресцирует в лунном свете) и продолжил: — Энох Ленг — доктор Энох Ленг — предложил свои медицинские услуги «Убежищу для девушек» и работному дому, расположенному в районе Пяти углов. Сиротский приют стоял на месте теперешней Чатам-сквер. Доктор оказывал этим учреждениям медицинскую помощь pro bone, то есть бесплатно. Насколько нам известно, Ленг в течение всех семидесятых годов девятнадцатого века арендовал помещение на верхнем этаже Кабинета диковин Шоттама.

Наверняка где-то в Нью-Йорке у него имелся собственный дом. Связь с обоими воспитательными учреждениями он поддерживал примерно год, вплоть до пожара в Кабинете Шоттама.

— И нам из письма уже известно, что именно Энох Ленг совершил эти преступления.

— Вне всякого сомнения.

— В таком случае почему вам требуется моя помощь?

— О самом Ленге практически нет никаких сведений. Я пытался найти информацию о нем в Историческом обществе, в Нью-Йоркской публичной библиотеке и даже в мэрии. Создается впечатление, что все упоминания о нем сознательно изъяты, и у меня есть большое подозрение, что все картотеки почистил сам Ленг. Судя по всему, доктор Энох Ленг был одним из первых спонсоров музея и, кроме того, слыл энтузиастом-таксидермистом. Я уверен, что в музее есть документы, касающиеся деятельности Ленга — пусть и не напрямую. Архивы музея настолько велики и находятся в таком беспорядке, что целенаправленно подчистить их практически невозможно.

— Но почему именно я? Почему ФБР просто не сделает официальный запрос на поиск нужных материалов?

— Дело в том, что после официального запроса документы имеют тенденцию бесследно исчезать. Кроме того, я видел, как вы работаете. Редко приходится встретить такую компетентность.

Нора в ответ лишь покачала головой.

— Мистер Пак, вне сомнения, продолжит оказывать нам свою поистине бесценную помощь. Да, и еще кое-что… Дочь Тинбери Макфаддена до сих пор жива. Она обитает в старинном доме в Пикскилле. Ей девяносто пять лет, но, насколько я понимаю, вполне compos mentis [33] . He исключено, что она может очень много поведать о своем отце. Вполне вероятно, что она была знакома с Ленгом. Мне почему-то кажется, что с молодой женщиной она согласится побеседовать гораздо охотнее, чем с агентом Федерального бюро расследований.

33

В здравом уме (лат.).

— Вы мне до сих пор так и не объяснили, почему вас так интересует это дело.

— Причины моего интереса не имеют значения. Однако я считаю, что лицо, совершившее подобное преступление, не может остаться безнаказанным. Даже после смерти. Мы же не забываем и тем более не прощаем Гитлера. Очень важно помнить. Прошлое — кусок настоящего. И именно сейчас оно в значительной своей части является настоящим.

— Вы имеете в виду два последних убийства?

Весь город только об этом и говорил. И на устах у всех была одна фраза: имитация старинного преступления.

Пендергаст в ответ молча кивнул.

— Но неужели вы действительно считаете, что между всеми этими убийствами имеется связь? Что существует псих, прочитавший статью Смитбека и пытающийся воспроизвести эксперименты Эноха Ленга?

— Да, я считаю, что между убийствами имеется связь.

Наступила ночь. Уотер-стрит и лежащие за ней пирсы были совершенно пустынны. Все это окружение действовало на Нору угнетающе.

— Послушайте, мистер Пендергаст, — сказала она. — Я хотела бы вам помочь. Однако я считаю — и об этом я вам уже говорила, — что пользы принести не могу. И если позволите, то я посоветовала бы вам заняться расследованием не старых убийств, а новых.

— Именно этим я и занимаюсь. Однако разгадка новых убийств скрыта в преступлениях девятнадцатого века.

— Каким же образом? — удивленно вскинув брови, спросила Нора.

— Пока не время, Нора. Я еще не накопил

достаточно информации, чтобы дать вам исчерпывающий ответ. Однако я уже сказал больше, чем следует.

Нора раздраженно вздохнула и сказала:

— В таком случае прошу меня извинить, но я не могу во второй раз ставить под угрозу свою работу. Особенно не имея информации. Вы меня понимаете, не так ли?

— Конечно, — после недолгого молчания ответил Пендергаст. — Я уважаю ваше решение.

Агент ФБР слегка наклонил голову, и этот простой знак вежливости получился в его исполнении весьма элегантным.

* * *

Пендергаст попросил шофера высадить его в квартале от дома. Когда «роллс-ройс» бесшумно отъехал, специальный агент ФБР в глубокой задумчивости двинулся по тротуару. Через несколько минут он остановился и поднял глаза на здание, в котором обитал. Эта глыба камня, украшенная горгульями и башенками, именовалась «Дакота». Однако, глядя на громадный дом, он почему-то видел перед собой разрушающееся строение на Уотер-стрит, в котором когда-то жила Мэри Грин.

Пендергаст понимал, что дом номер шестнадцать по Уотер-стрит никакой особенной информации в себе не содержит и обыскивать его не имеет смысла. Но в то же время здание таило в себе какие-то особые и загадочные свойства. Для него имели значение не столько факты и цифры, сколько дух и настроение эпохи. Формы и ощущения того времени. В этом доме росла Мэри Грин. Ее отец участвовал в великом исходе из сельских мест в город, случившемся после Гражданской войны. Ее детство было не очень легким, но назвать его несчастливым вряд ли можно. Портовые грузчики в те времена вполне могли заработать на жизнь. Давным-давно девочка играла на булыжниках мостовой, по которым он сегодня ступал, а веселые крики отзывались эхом от тех кирпичных стен, которые он видел. Но затем холера унесла обоих родителей, навеки изменив ее жизнь. И кроме нее, было еще тридцать пять подобных жизней, которые столь жестоко закончились в угольном тоннеле под домом.

Позади него в конце квартала раздался слабый шорох, и Пендергаст обернулся. По направлению к нему с трудом брел одетый в черное сгорбленный старик с котелком на голове. В руках старец тащил кожаный саквояж. Он передвигался еле-еле, опираясь на палку. Создавалось впечатление, что размышления Пендергаста породили эту фигуру из прошлого. Старик приближался, размеренно и негромко постукивая тростью о тротуар.

Пендергаст бросил на старца еще один взгляд и снова обратил взор на «Дакоту», ожидая, когда свежий ночной воздух внесет ясность в мысли. Но никакой ясности не последовало. Перед его мысленным взором снова возникла Мэри Грин — маленькая девочка, весело играющая на булыжниках мостовой.

Глава 7

Прошло уже несколько дней с того времени, когда Нора в последний раз заглядывала в свою лабораторию. Оставив открытой старую металлическую дверь, она включила свет и огляделась. В лаборатории все оставалось на своих местах. У дальней стены стоял белый стол, а на столе — бинокулярный микроскоп, компьютер, набор инструментов для флотации. У боковой стены находились черные металлические шкафы, в которых хранились собранные ею образцы — угли, камни, керамика, кости и другие органические останки. В застоялом воздухе витал запах пыли со слабой примесью дыма, аромата сосны и можжевельника. Эти запахи сразу же заставили ее вспомнить о Нью-Мексико. Что она вообще делает здесь, в Нью-Йорке? Ведь она же специалист по археологии Юго-Запада. Ее брат Скип чуть ли не каждую неделю требует, чтобы сестра вернулась домой, в Санта-Фе. Она сказала Пендергасту, что не может позволить себе потерять работу в музее. Но разве это так страшно? Она вполне может рассчитывать на хороший пост в университете Нью-Мексико или университете штата Аризона. И там и там имеются прекрасные кафедры археологии, где ей не придется доказывать полезность своей работы кретинам вроде этого Брисбейна.