Сборник " Песня, зовущая домой"
Шрифт:
В воскресенье утром Колин появился позже обычного. Выйдя поискать скамейку в солнечном месте, я прошла мимо нетерпеливо прыгавших у стоянки Йена и Руфи.
— Надеюсь, он не проколол шину, — понимающе сказал Йен.
Руфь, как всегда, знала больше.
— Ну нет. Она ресницы приклеивает. Полагается, когда идешь куда-нибудь. — Фиалково-карие глаза уставились мне в лицо. — Ведь так, Дебора, верно?
Торопливо согласившись ради женской солидарности, я спросила, кто это «она».
— Тетя Мэри, — небрежно сказал Йен. —
— Только в Шотландии, — эхом отозвалась Руфь. — Как и мы.
Очевидно, тетя Мэри была еще одним членом семьи Камеронов, может той, у мужа которой была ферма в Ангусе. Я была почти уверена, что Адам называл ее Джин.
Часом позже я клевала носом на солнышке, когда услышала знакомый голос.
— Папа, давай мы с тобой против Руфи и тети Мэри. — Йен размахивал ракеткой у теннисной сетки.
Подняв глаза на «тетю Мэри», я почувствовала, как они расширились. Тетя Мэри оказалась очень маленькой, ее полосатое розово-огненное платье едва прикрывало бедра, голова в кудряшках, как у маленького лорда Фаунтлероя, цвета сияющей меди, и она держала Колина за руку. На газетной фотографии на прошлой неделе она тоже держала его за руку, но в театральной позе, с высоко вскинутыми руками. Здесь это был просто естественный дружеский жест. Конечно же! В газете давалось настоящее имя Хани Харрис, и там было «Мэри». Там же говорилось, что они «земляки-шотландцы».
Я нечасто бегу от чего-то, но тут сбежала, выбрав окружной путь, чтобы остаться незамеченной. Мои щеки пылали не просто от неожиданности; я была рассержена и глубоко обеспокоена.
Если Колин «крутил с Хани», как об этом сплетничали в Найроби, то это его дело, но привезти ее в Торкомб именно сегодня — это уж слишком! Это было бы ужасно забавно, если бы не сулило неприятностей. Я как раз недавно читала, что ее последняя пластинка заняла десятое место, а он в этот вечер собирался петь «Финляндию» и двадцать третий псалом для аудитории из старых и больных людей.
Во время ленча, когда я была одна за столиком, потому что Джон Ли куда-то пригласил маму, Колин представил меня Хани.
— Здравствуйте, мисс Харисс, — вежливо сказала я и получила в ответ знаменитую мальчишескую улыбку звезды.
— Пожалуйста, зовите меня Мэри, это мое настоящее имя, и я хочу, чтобы в этот вечер все звали меня только так.
Я ошарашенно кивнула. Значит, это была правда, и она собиралась пойти на концерт. Что, Колин с ума сошел?
Тем временем я вынуждена была признать, что Хани Харрис — или Мэри Макрэй — очень мила и что ее веселый и безыскусный разговор так же приятен для уха, как ее внешность — для глаз. Само собой, она играла с близнецами так, как будто была одного с ними возраста. Она даже вроде бы совершенно искренне сообщила, что с удовольствием предвкушает концерт.
— Знаете, меня первый раз заметили в школьном хоре. Это Колин устроил. Он такой, — она
Я правдиво пробормотала, что вряд ли можно считать, что она «не на вершине». Хани очаровательно вспыхнула.
— Но я на ней долго не останусь, я знаю. Такие, как я, долго не держатся. А у Колина есть поклонники с десятилетним стажем.
Когда мы отправились на концерт, мне пришлось снова отдать ей должное. Она переоделась в темно-коричневое платье в белый горошек с белыми рукавами и белым гофрированным воротничком, и когда мы захватили по дороге двух участников хора, которых Колин должен был доставить на место сбора, она не допустила ни единой оплошности.
Концерт прошел с успехом. Все лица вокруг меня выражали удовольствие. От псалма, исполненного в американской манере, они притихли, «Девчонка с гор» вызвала улыбки и робкие смешки. И к ее чести, и моему невероятному облегчению, «девчонка с гор» во втором ряду выглядела не более заметной, чем любой из мужчин в темных костюмах. Но его вы точно слышали, Адам был прав. Его голос изливался золотым ручьем, безошибочно и неустанно, и когда настала очередь «Финляндии», ручей превратился в мощную реку поддержки и доверия.
Она текла, набирая силу, увлекая других с собой, и когда все кончилось, чувства всех слушателей были просто физически ощутимы.
Чуть не сорвалось, думала я, заметив выражение лица Адама, но все-таки все прошло гладко. Председатель самоуправления и хозяйка дома престарелых теперь произносили свои благодарственные речи, и через несколько минут должен был начаться ужин. Колин выполнил, что обещал, и никто не мог поставить ему в вину этот последний захватывающий взрыв чувств. Его было так же невозможно сдержать, как течение реки, с которой я его сравнила.
Ужин почти закончился, когда Колин подошел к моему стулу, и его сразу же взяла в оборот одна из старушек.
— По-моему, это вы тот молодой человек с голосом, — без обиняков сказала она. — Тот, который был слышен над всеми другими. — У нее был учительский вид, сразу узнаваемый человеком той же породы. Стекла ее очков блестели, и хотя ее взгляд выражал восхищение, в нем также был и вопрос. С этой надо быть осмотрительнее, подумала я. Колин тоже должен был бы это понять. Может, понял, а может и нет.
Поблескивая глазами, он сказал:
— Бога ради, тише, а то кто-нибудь услышит, навлечете на меня неприятности. — Шотландский акцент был явно выражен, глаза смеялись. Всякий, кто бывал на шоу Камерона, сразу же узнал бы его.
— Я так и думала, — сказал старый, все понимающий голос. — Вы из Шотландии.
Еще теперь было можно отойти, не отвечая. Однако Колин с улыбкой кивнул своему экзаменатору.
— Моя маленькая девочка вечно жалуется мне, что не терпит мух, — сказал он, как будто знал ее всю жизнь. — Сдается мне, что от вас ни одна муха не уйдет, мисс… э…