Сборник Попаданец
Шрифт:
М-да. Конспиратор из меня еще тот, оказывается. Насупившись, попытался сделать вид, что я не я и морда не моя.
— Так, прекращаем вот это вот… — Я помахал в воздухе рукой. — Несешь ерунду всякую!
— Ага. — Она откровенно потешалась надо мной. — Так, может, на поверку ты еще древней меня будешь?
— Ладно, ладно прекращай! — Похоже, я покраснел. — Мы вообще-то о возвышенном говорим, о любви, вот!
— Ах, ну да! — Всплеснула она руками. — И как я бестолковая могла забыть?!
— Да что ты за язва-то такая? — Я встал, делая вид, что что-то ищу в мешке, на самом деле
— Ну, так что, берешь в полюбовницы, господин барон, бедную девушку? — Ох, и тоски напустила в голос, хоть прямо сейчас садись рядом и плачь.
— Не спеши, вы, молодежь, что-то попривыкали, ни здравствуйте, ни до свидания, как кролики, встретились и сразу в постель. — Я стал неспешно развешивать возле костра промокшие вещи.
— М-да. — Покачала она задумчиво головой своим мыслям. — Значит, и вправду старый ты внутри, ворчишь не хуже деда на завалинке.
В наш импровизированный лагерь стала после обеда подтягиваться замковая детвора, так как каждый в округе знал, где меня искать, если я не в своем кабинете. Вещи к тому времени уже высохли, так что мы, соблюдая все правила приличия, просто устроили пикничок на фоне реки. С чем нам помогали постепенно подтягивающиеся ребята, которые принесли с собой нехитрую снедь. Вообще, конечно, пикничок не ахти какой, морозно, серо и уныло, но почему-то все равно как-то радостно на душе. То ли от весело пляшущих язычков костра, то ли от шума и гама детворы, или же просто в связи с тем, что голова не забита в этот момент заботами и роем мыслей. Просто сижу, просто слушаю и смотрю по сторонам.
Тина молчаливой тенью передвинулась за спину, вновь входя в роль молчаливого телохранителя. О ее принадлежности к роду вампиров здесь не знали, а вот как про одного из разведчиков легиона, ходившего в поход со мной, исполняя роль охраны, многие уже наслышаны. Для замковых девчат она была героиня, этакое живое воплощение Жанны д'Арк. Она и смотрелась соответственно. Полевая «афганка» с эмблемой легиона придавала ей суровости и строгости во всем ее молчаливом образе.
Что с ней делать и что ей сказать, я не знал. Обманывать, играя в чувства, не хотелось, а взаимности нет. Секс он, конечно, секс, но ведь может и вправду сердце зубами вырвать, мало ли что у нее на уме. Вообще странно это, как-то просто и без затей, не привык я к такому, или может быть просто, как в том анекдоте, дожил до той стадии, когда уже не боишься отказа женщин, а опасаешься, что они согласятся?
Да уж, дело это тонкое, независимо от того, как я в дальнейшем себя поведу. Так уж получилось от природы, что толстая шкура одиночества стала моей второй натурой, и пускать кого-то в свою жизнь без оглядки не в моих правилах.
Чай,
Человеческий крик, полный страха и отчаяния, услышали только мы. Где-то выше и левее из темнеющей чащи небольшой, уже голой рощицы. Там за спутанными ветвями высоких деревьев по идее проходит главная дорога, ведущая от Касприва до Лисьего замка, а уже от него до учебного корпуса легиона.
Жуткий крик шел не с дороги, а именно из рощи, говорить о чем-либо с Тиной, согласовывая действия, не пришлось, она тут же растворилась в вечернем сумраке, уходя вперед, мне же осталось только скинуть рюкзак и налегке, стараясь не шуметь, последовать за ней. Крик переходил, срываясь на рыдания. Пробежав чуть вперед, я примерно прикинул оставшееся расстояние, похоже, кричавший бежал, и бежал к нам навстречу. Уже сейчас мне был слышен треск ломающихся кустов, несчастный, кто бы он ни был, бежал не разбирая дороги, гонимый ужасом.
На небольшую чистую полянку, в неверном свете и без того мрачного времени года, где я остановился, выскочил какой-то взлохмаченный мужик в изодранном полушубке, спотыкаясь и падая, со всех ног несясь в мою сторону.
— Стой! — Я встал на его пути, пытаясь поймать взгляд его обезумевших глаз.
— Белая! Она идет за мной! — Он бухнулся передо мной на колени, заливаясь слезами. — Это она, она идет!
Кто такая Белая и куда она идет, спрашивать смысла не было, так как я и сам уже увидел нечто приближающееся меж деревьев, странно мигающее, словно картинка на экране, скачками исчезая и появляясь все ближе и ближе к нам.
— Не-е-ет! — завыл мужик, на коленях пытаясь заползти за меня. — Я ни в чем не виноват!
Белесый морок приобрел отчетливый образ женщины, чей лик ужасом сковал мое сердце, так как это был зловещий оскал даже не мертвеца, а скелета, с сочащейся тьмой из пустых глазниц, словно тушь в стакане с чистой водой, оседающую причудливым узором.
Изорванное белесое, словно в черно-белом кино, платье лохмотьями тумана развевалось на несуществующем ветру, а лик смерти окаймляли длинные прямые черные волосы ниже пояса, грязными лоскутами, словно тяжелые плети, свисали безвольно вниз.
— Твою мать! — Я невольно подался назад, спотыкаясь о скулящего мужика под моими ногами. До жуткого видения оставалось метров двадцать, я растянулся на земле, падая, а в моей голове тихо так и зловеще пульсировал в ритм с моим перепуганным сердцем тонкий девичий голосок, доносившийся словно из глубины колодца: «За что? За что? За что?»
Мак абсолютно не реагировал на угрозу, не фиксируя чьего-либо приближения к моей персоне, кроме меня, скулящего мужика и «трансморфа»-вампира в полной боевой форме, оскалившейся жуткими клыками, никого на поляне не было! Но меж тем женщина с лицом смерти, мигающим потусторонним светом продолжала неспешно приближаться к нам, вытянув в нашу сторону сухие, обтянутые пергаментной кожей руки с длинными обломанными ногтями.