Сборник Попаданец
Шрифт:
Остатки сладкой выпечки утащили под диван лесные братья еноты, пока я возился с бумажками. Сорванцы совершенно никого не боялись и считали, что все, что положено, положено исключительно для них любимых. Молодцы, именно такой жизненной позиции стоит придерживаться в будущем.
Повозившись с сапогами, я еще раз оглядел себя в зеркало, счищая с лица прилипшие бумажки, уже сделавшие свое дело, скрыв с глаз долой мелкие порезы от бритвы. Пора, пора уже и в путь. Спустившись во двор, сразу же заскочил в возок, услужливо ожидающий мою персону, лошадка стронулась с места, и дорога лентой побежала сначала по узким улочкам пригорода, постепенно перейдя в городской
Странно как-то складывается у некоторых людей мировосприятие. Мне вот по простоте душевной всегда были волнительны такие незримые ступеньки судьбы, пару раз встреченные на жизненном пути. Школа, институт, ленточки, бантики, цветы и душевное томление, первые занятия, строгие преподаватели, робкие и изучающие взгляды по сторонам, все это приятно легло через года мне на сердце, хотя я доподлинно знал, что не все воспринимают подобный антураж в положительном ключе. У меня был один приятель в юности, так он считал, что еще с детского садика «отматывает срок» строгого режима, а также клятвенно меня заверял, что все это мировой заговор по контролю над разумом человеков. Причем кто этот контроль организовал, он не знал, но был абсолютно уверен, что прогулянный урок или пара в институте это живительный глоток свободы и решительный шаг по раскрепощению зажатой в рамки человеческой души. Но «маман» у него была женщиной суровой, властной, а главное — не поддерживала в семье демагогию, из-за чего и папа и сынуля исправно посещали предписанные по уставу мероприятия. Надо же, я вдруг только сейчас подумал, может быть, заговор организовала его мама?
Улыбнувшись этой мысли, неспешно вышел из остановившегося возка, так как дальше к большой площади и непосредственно магической академии подъезд отсутствовал. Нет, он был, но на данный момент перекрыт, дабы собирающиеся не стопорили улицы каретами, а также не перемазали все вокруг в лошадином дерьме. Что же тут поделать, в моем мире выхлопные газы машин, а в этом лепешки мин. Увы, технология что здесь, что там еще не смогла шагнуть на безотходное потребление горючего транспортными средствами, так сказать, издержки производства.
Улочки были наполнены разномастным народцем, сердце с волнением стучало в груди, сегодня, я считаю, особенный день. Что, собственно, правда. Только сегодня и в этой части города, хоть немного и ненадолго, стирались границы между сословиями, так как в академию поступали не только знатные, но и простолюдины. Сегодня лишь одно условие было значимо, а именно то, что ты выжил после прохождения инициализации, что автоматически давало тебе право на новый уровень жизни, мысли, возможностей и прочих условных рамок и границ, что так тесно сжимают нас в повседневности.
Негусто, прямо скажем, негусто что-то молодежи, что тянется в окружении родных и близких к стенам академии. Ну да чего я хотел? Смертность при инициализации весьма существенна, и если я сознательно выбрал этот путь, то многие скорей всего не по призванию, а по нужде пошли на этот риск. Кто-то промотал состояние и рассчитывал, отдав одного из отпрысков в маги, хоть немного поправить свой социальный статус, а у кого-то банально не было выхода, либо ложись, подыхай с голоду, либо дерзай и, если выживешь, то тебе откроются врата в лучшую жизнь. Были,
Здание академии давило монументальностью колонн и широтой дубовых створок ворот, окованных черным железом. К воротам шла каменная лестница из узких бойниц-окон, свешивались знамена, перед входом всех прибывающих встречала делегация магов, а чуть в сторонке наблюдался цветастый шатер, к которому выстраивалась шеренга из будущих абитуриентов данного учебного заведения. Порядок прост, подходишь к встречающей комиссии магов, те просматривают тебя по спискам, сверяясь с данными, не просрочил ты свое поступление либо же не прибежал слишком рано. Ну а после этого идешь к шатру, где проходишь нечто вроде медкомиссии, где пытаются выявить твой узел-модулятор, а также примерно представить твои возможности и будущий потенциал, там же, по идее, ты и выберешь направленность общих дисциплин, получая факультет, если хотите, что, по моему мнению, скорее атавизм прошлого.
— Имя. — Меня встретил высокий лысоватый дядечка в синей мантии, расшитой серебряной нитью.
— Ульрих фон Рингмар, — за меня ответил чей-то бас из-за спины. — Хотя постойте, вы ведь теперь, если не ошибаюсь, Рингмар-Когдейр?
Я повернулся к здоровенному мужику, улыбающемуся за моей спиной, отвешивая ему учтивый поклон.
— Рад видеть вас в добром здравии, господин Доу.
Огромная глыба мускулов расплылась в улыбке, приветствуя меня.
— Отметьте в списках напротив его имени — хитрован еще тот! — пробасил великан.
— Обязательно, — не без раздражения встретил его слова принимающий маг, и уже кивая мне на шатер: — Прошу, барон, встаньте в очередь.
Еще раз раскланявшись с небезызвестным мне наемником, я неспешно пристроился в конец очереди, за такими же, как я, молодыми людьми, с интересом следящими за происходящим.
— Здорово. — Рядом со мной встал худенький черноволосый паренек с орлиным профилем и бесхитростным взглядом голубых глаз. — Похоже, мы последние.
— Угу. — Кивнул я, оглядываясь.
За нами и вправду больше никого не было, оглядев колонну, примерно прикинул общую численность поступавших. Не много, если это и есть весь годовой набор, то даже можно сказать, практически ничего, парней и девушек от силы было чуть более пяти десятков, так сказать, опора и будущая мощь всего королевства. Хотя, может быть, это и плюс, ведь чем меньше группа, тем более велика вероятность того, что преподаватели будут больше проводить времени со студентами, а не устало отмахиваться от них, что лично меня бы совершенно не устроило, так как я сюда не просто так пришел.
— Майк, — представился паренек, нервно крутясь на месте. — Майк Поупкинмар.
— Ульрих ф-ф… с Рингмара я. — Мне неожиданно не захотелось говорить юноше свой титул. Судя по весьма непритязательному виду, паренек если и имел какую-то приставку к имени, то весьма несущественную, и пусть со временем стены академии уравняют нас, но пока не хотелось, чтобы между нами была неловкость.
— А где это вообще? — Парень шмыгнул носом.
— На севере. — Отмахнулся я. — Ты куда думаешь записаться?