Сборник рассказов Платановая аллея
Шрифт:
Вообще когда останавливает гаишник, я кошу под дуру. Полную. Пускаю слезу и давлю на жалость. Сразу начинаю рассказывать, что у меня маленький ребенок и злой муж, что преподаю математику и мало зарабатываю. Денег нет. А на вопрос: «Откуда новая машина?» – «Муж подарил». Вру я отменно. Писатель. Обычно гаишники видят детское кресло и мой честный взгляд. Слезно молю взять деньги: «Берите, берите, не отказывайтесь…я знаю, сотрудники ДПС мало получают». Чаще всего срабатывает, отделываюсь мелкой взяткой.
Штрафы оплачиваю в тот же день. Однажды в банке в очереди, сначала заполнила одну квитанцию. Сделала ошибку, попросила еще
Я дома не крашусь, беру косметику с собой в машину. Самое удобное время красить губы и глаза – утром в пробке. Зеркало большое, увеличивающее, времени много. Можно вечерний макияж нарисовать. Обидно, если один глаз намалевала, а другой нет… Едешь два квартала в половинной боевой раскраске…
Когда делаю макияж по утрам в пробке, водители-мужчины рядом просто звереют. Их глаза наливаются кровью. И стоит мне опоздать проехать три метра, сзади нетерпеливо сигналят, мол, оторвись от зеркала, задерживаешь движение. И я проезжаю еще три метра, и докрашиваю глаз под яростные взгляды соседей по пробке. И надо ж еще так подгадывают, пипикают, чтобы я вздрогнула, рука соскочила и вместо черной летящей вверх стрелки появилась угольная полоса до уха. Потом стирай ее три квартала…
Пипикать я тоже умею. Когда торопящиеся прохожие перебегают дорогу в неположенном месте, гневно сигналю и смотрю на них зло. Они забавно подпрыгивают…
Я уже четыре года за рулем…
Наконец-то заняла среднюю полосу, больше не езжу с грузовиками и «кимазами». Заруливаю в гараж с первой попытки на узкой дороге. На удивление всем лихо езжу задом. За последний год у меня не было ДТП. Прогресс!
Ругань в свой адрес слышу все реже. Мастерство растет!
А еще через четыре года я надеюсь научиться парковаться параллельно бордюру и разобраться, наконец, с «помехой справа». Наверное, это не так сложно, как кажется…
Платановая аллея
Женя приходит в гости раз в пару месяцев. Мы знакомы уже тысячу лет.
Я обычно спрашиваю ее: «Как дела?».
– Ой, моя семья меня не отпускает. Пока всех накормишь, уберешь, успокоишь… – как всегда отвечает она. При этом она смотрит исподлобья, ее взгляд как бы говорит: «Ну ты же понимаешь!» Я отвечаю сочувствующим взглядом… И мы продолжаем непринужденно болтать о погоде…
Жене чуть больше тридцати. Она высокая, крупная брюнетка в очках, по-своему красивая. У нее длинные волосы, она почти всегда их распускает. Сейчас у Жени появилась прядь седых волос, которую она не закрашивает. В ней есть какая-то женская сила и грация, девственная первобытность. Она скромно одевается, но почти всегда в фольклорном стиле: длинные до полу юбки, широкие платья, босоножки на плоской подошве с закрытым носом или сапоги, часто носит платки. Кому-то может показаться, что она одевается по-старушечьи, но мне кажется, что Женя девушка в «стиле этно»… У нее много талантов: она занимается йогой, увлекается эзотерикой, хорошо знает английский, играет на пианино и поет в народном хоре. Она еще молода и красива, но уже появились первые морщинки вокруг глаз. Женя всегда старается держать спину, но, когда думает, что ее никто не видит, сутулится…
Через
– Ну, все, я поехала.
– Домашним привет! – вежливо говорю я. – Выбирайся почаще. Заезжай после того, как отвезешь маму на работу, ее же в час нужно забирать? Больница здесь недалеко, как раз можно посидеть у меня.
– Я бы с удовольствием. Но Федя…Ты же знаешь… Его же нужно накормить, помыть, побрить, за ним нужно убрать… Но как-нибудь обязательно.
Федя – это старший брат Жени. Ему уже почти сорок. Он даун.
С Женей мы дружим давно. Мы познакомились на первом курсе университета на кружке по английскому языку. Потом вместе ходили в American Club, тусили в одной компании, два года подряд ездили в студенческий летний лагерь.
И только через несколько лет Женя призналась мне, что ее брат – даун. Тогда я поняла, почему она никогда до этого не приглашала меня к себе домой и избегала разговоров о семье.
Женя живет с братом и мамой в двухкомнатной хрущевке – в одной комнате тетя Таня с Федей, а в другой – Женя. Дома у них очень бедно – продавленные кресла, проваливающийся диван, старый совдеповский короб-телевизор, древняя мебель с потрескавшимся лаком еще со времен родителей тети Тани.
Тетя Таня и Женя недавно сделали ремонт в ванной, поменяли раковину и ванну, положили новую плитку. Но среди всей этой запущенности новенькая ванна выглядит как-то особенно печально. Как мираж. В Жениной комнате стоит старое пианино и на крючке висит на веревочке, привязанной к грифу, настоящая балалайка. И Женя играет на ней вечерами простенькие мелодии: «Во саду ли» или «Во поле береза»…
Женя приспособилась к жизни как могла. Она не может выйти на полноценную работу с девяти до шести, потому что нужно отвозить и забирать маму с работы, постоянно следить, чтобы Федя чего-нибудь не натворил. Она зарабатывает тем, что преподает музыку детям-инвалидам и дает уроки английского.
Раз в год на день рождения она ездит за границу. Одна.
Женя ни с кем не встречается. У нее мало подруг. Наверное, не так-то просто вводить в дом нового человека, каждый раз все объяснять и извиняться. Ее одногруппники, проучившись с ней пять лет бок о бок, так и не узнали ее тайну.
Жениной маме Татьяне Федоровне под семьдесят. Она неплохо выглядит для своих лет и пока еще может помогать Жене с Федей. Она, как и Женя, высокая, смуглая, носит очки. В последнее время она сильно располнела. В сорок ей сделали неудачную операцию на тазобедренном суставе, и она стала калекой. Тетя Таня уже тридцать лет на костылях, но все еще работает педиатром в одной из больниц, и Женя каждый день возит ее на работу на машине к девяти утра и забирает в час домой.
У тети Тани всегда был тяжелый характер, а сложная жизнь его совсем испортила. В тридцать она родила первого ребенка, который оказался больным. Сама врач- педиатр по образованию, до беременности она знала о большой вероятности рождения ребенка-дауна: у ее тогдашнего мужа была сестра – даун. Еще не делали УЗИ и сложных генетических анализов, нельзя было сделать аборт в три месяца, узнав плохой прогноз. Она, наверное, понадеялась на удачу, думала, что именно с ней это не случится. Может, она была сильно влюблена, может, очень хотела ребенка от этого мужчины.