Сборник рассказов. Том I. Пиратский клад
Шрифт:
– С утра-то похмелялся? – заботливо спросил Иван-Глоток, доставая из сумки литровую бутылку, в которой оставалось граммов сто темно-желтого, пахнувшего виноградом и спиртом вина.
Поступок истинно царский по величию и доброте! Вот так, за здорово живешь, дать прохожему допить из своей бутылки?!
Сеня Задорожный великодушно молчал, с гордостью вспомнив о своих дворянских предках.
«Третьего не дано!» – говорили в древнем Риме граждане, принимая нужное решение.
«Третьим будешь?» – повсеместно звучало в городах и селах.
Прохожий допивать портвейн не стал,
– Скушай стаканчик, так и умирать веселее, – парировал Сеня-Святая Рука, протягивая ему мятый пластмассовый стакан.
Мужчина был трезвый, без синдрома похмелья. Он был спокоен, и Сенина рука снова задрожала.
– Когда умрешь? – спросил он скорее машинально, чувствуя, что трезвеет каждое наступающее мгновение жизни.
– Сегодня! – тихо ответил прохожий.
Пить он не стал и к стакану не притронулся. Глоток почувствовал холод в животе. Как тогда, давно, когда работники охраны поймали его с ворованным набором инструментов.
Все неприятности в жизни начинались с этого проверенного годами чувства. Жизненный опыт неоднократно битого собутыльниками человека подсказывал, что в такой ситуации лучше всего молчать. Сеню трясло все сильнее и сильнее. А если он умрет прямо здесь, где они пили вино? Пришел, сел и умер! Кто же ему поверит!
Глоток состоит на учете в психиатричке, два раза лежал в больнице, когда объявил себя братом президента страны. Значит, во всем виноват будет он, Задорожный! У него же три судимости. За хищение и хулиганство. Будет еще одна. За убийство. Сеня молчал, а святая рука постепенно переходила в святое плечо и всю правую половину тела.
Сергей Иванович вздохнул и посмотрел вдаль. Там, впереди, начиналось кладбище. Ограды и памятники, казалось, звали своего будущего клиента. Сейчас он пойдет в сторону вечного покоя, а там – будь что будет! Речь к протрезвевшим приятелям вернулась через пять минут, когда фигура их гостя скрылась за кустарниками леса.
– Ну вообще! – только и мог сказать Глоток.
– Мракобес! – резюмировал трясущийся товарищ, вспомнив далекие политинформации парткома о сущности международного империализма.
Кладбище встретило обреченного пустыми аллеями, гвалтом птиц в зеленых шапках деревьев. Многочисленные кресты и памятники, казалось, выглядывали из кустов сирени, травы и длинных, высоких цветов, которые называли золотыми шарами из-за их необычного внешнего вида. Сергей Иванович постоял, осматривая аккуратные сухие букеты цветов и венков на могилах, и сел на маленькую лавку около артезианского крана-колонки. Тишина, только ветер шелестел листвой деревьев, да чирикали воробьи. Почему-то стало легче.
– Извините, вы не поможете мне принести воды? – услышал он приятный женский голос.
Мужчина повернулся. Хозяйка голоса стояла около него с большой зеленой лейкой для полива. Она приветливо улыбнулась.
Закатанные рукава блузки и подвернутые снизу штанины джинсов в сухой земле свидетельствовали о прополке травы и посадке цветов. От работы она раскраснелась, на лице играл румянец, а маленькая прядь волос у виска намокла от пота. Вся ее фигура так дышала
– Красивое имя! – сказал Сергей Иванович. – Мне оно сейчас особенно нравится.
Он рассказал про гадания и магический салон.
– Вот оно что! – рассмеялась новая знакомая. – Эзотерика и уровни сознания! А она на вас как-то особенно не смотрела, а руками вот так не делала?
– Да, что-то было! – неуверенно подтвердил он, вспомнив плавные пассы руками госпожи Ольги.
– Гипноз! – весело заключила женщина.
Наваждение отступало, мыслей о смерти не было. Подъехал пустой автобус, и они сели в середине салона.
– Мне ехать три остановки, – спокойно сказала Надежда.
– Мне тоже, – обрадованно добавил Сергей Иванович.
Ему стало легче, захотелось разговаривать на другие темы, смеяться и рассмешить свою новую знакомую, так быстро и уверенно уничтожившую его страх и парализованную волю. Выходя из автобуса, они веселились оба. «Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать!»
– Вот мой дом! – показала попутчица на двадцатиэтажную башню.
– А вот мой! – весело отозвался он, показывая шестнадцатиэтажный длинный дом. – Через дорогу, этаж восьмой, а окна – вон те!
Сумка с садовыми инструментами казалась воздушной, когда они дошли до светлой металлической двери ее подъезда. Ох, как не хотелось расставаться, он даже вздохнул. Попутчица внимательно посмотрела прямо в синие глаза.
– Можно погадать правильно, без магии!
– Ваша доброта – беспредельна! – вспомнил он комплимент из какой-то старой книги.
Квартира была светлая и просторная. Ощущение чистоты и света усиливалось бежевой мебелью и желто-красным большим напольным ковром в зале, где он сел за стол. Хозяйка вышла из соседней комнаты в домашнем халате и с картами в руке. Она ловко перетасовала колоду и предложила сдвинуть гостю несколько карт сверху. Бубновый король снова стоял в окружении малых денег и пустых хлопот. Однако теперь около него оставались дама и туз.
– Ого! – подняла левую бровь гадалка. – Поздравляю, вас ждет большая любовь!
– Большая любовь! – повторил он, с нежностью рассматривая лежащие на поверхности стола карты: даму с красным сердцем и такого же туза.
Сердце в груди быстро-быстро застучало, как будто наверстывало холод и оцепенение прошедшего дня.
– Да чего это оно так разошлось? – Он ладонью погладил левую часть груди, и это не прошло мимо внимательных глаз напротив.
– Рюмочку коньяка?
– Лучше медицинское и для сердца!