Сборник рассказов
Шрифт:
А летом мы с Юлькой выйдем замуж.
А если и не выйдем — то это не страшно.
Семья у нас и так есть.
Я. Юлька. Наши с ней дети. Кот. Собака. И мешок ванильных сухарей.
Два вопроса
31-08-2007
Темно. Темно и тепло.
И с этим как раз всё предельно ясно.
Темно — потому что на улице ночь, а ты — ты просто не хочешь зажечь в доме свет.
Тепло — потому что
Если бы на все вопросы можно было бы легко найти исчерпывающие ответы…
И сидишь ты у окна. И ничего за ним не видишь. Потому что, как всегда, на твоей улице не горит ни один фонарь. И звёзд на небе нет. Тоже не работают. Наверное. Перегорели.
Всё не так. Всё неправильно.
Но — уже случилось. И тебе лишь остаётся искать в себе причины случившегося. И отвечать на заданные самому себе вопросы.
И тогда, кажется, ты всё сможешь понять.
Наверное, сможешь.
Два вопроса. Всего два: «Почему?» и «Что делать?»
Простые такие вопросы. Лёгкие. Тогда почему на них так трудно ответить?
Закономерность. Мы с лёгкостью цитируем наизусть Хайяма, помним, в каком году вступила на престол Екатерина, а вот вопрос «Что делать?» ставит в тупик не только Чернышевского.
Почему?
Не знаю. Так получилось.
Жалею ли об этом?
Нет. Не жалею.
Я просто люблю. Его. Просто так. Потому что он есть. Потому что хожу с ним по одной земле, и дышу одним воздухом. А ещё у него глаза голубые.
Почему именно он?
Не отвечу. Никто не ответит. Может, просто оказалась в нужном месте, в нужное время, а может, это просто кому-то было надо.
«Ищите — и обрящете»
Я искала. Я тебя долго искала. Слишком долго, наверное. Разменивала себя по мелочи, тратила налево и направо, что-то находила, да всё не то. Только понимание приходило постепенно, и слишком медленно.
А мне казалось, я сразу пойму, что это — Ты. Ошибалась.
И когда встретила тебя — ничего не поняла. Ничего не почувствовала.
Ты — старше. Ты — мудрее и опытнее. Рядом с тобой себя чувствуешь неловко.
И всё-таки, ты со мной.
Я — младше, и многого ещё не понимаю. Возможно, уже и не пойму никогда. Хотя и очень стараюсь.
И ещё я замужем.
Я никогда тебе не врала. Хотя, не скрою, иногда очень хотелось. Всем вру. Мужу вру. Себе. Себе даже больше всех. А вот тебе врать — не могу.
Устала. Устала врать, устала скрываться. Глаза лживые прятать устала, улыбаться резиново, фальшиво, нарисованно.
И сделать ничего не могу.
Муж. Он хороший. Он — родной, проверенный, надёжный
Но нет у него, такого родного и хорошего, такой уютной шёрстки на груди. И глаз таких, пронзительно-голубых, нет. И он никогда не гулял со мной по нагретым солнцем, липким от смолы, шпалам… И не вплетал
У него есть всё. Кроме этого.
Такая малость… Такой пустяк… Но, как оказалось, очень нужный пустяк.
А ещё он не умеет любить так, как ты. До слёз, до хрипоты, до боли. Как в последний раз в жизни.
Я не хочу тебя терять. Не хочу!
Хочу тебя видеть, слышать, чувствовать. Хочу просто быть рядом, и дышать тобой.
Я отдам тебе всё, что у меня есть: отдам тебе свою душу, своё тело, свою любовь… Я отдам тебе своё сердце, если твоё устанет биться…
Ты знаешь. Ты всё это знаешь. Ты слишком, слишком много знаешь. Я делала это сознательно, открывая тебе каждый новый день всё больше и больше своих уязвимых мест. Чтоб на равных быть. Чтобы знал, что люблю.
Ты боишься, что я тебя оставлю.
Я боюсь, что ты в любой момент можешь сделать мне больно, точно зная, в какое место бить.
Всё по-честному.
Но ты бережёшь меня. А я — тебя.
Я вынашивала свою любовь долгие годы. Носила в себе, и боялась, что, когда она появится на свет — она окажется никому не нужной. И рожала её тяжело.
Но ты был первым, кто сразу взял её в свои руки. И оставил себе.
Три года. Три долгих-долгих года мы росли втроём.
А сейчас мне страшно. Потому что надо что-то решать. Это не может продолжаться долго. Я нужна тебе целиком. Вся. Без остатка. Тебе нужна эта мишура с Мендельсоном и лупоглазой куклой на капоте чёрной «Волги», два кольца в бархатной коробочке, и синий штамп в паспорте на четырнадцатой странице. И чтоб у тебя дома в ванной висел мой домашний халат, а в комнате стояла детская кроватка… И в ней лежал маленький человечек, похожий на тебя, но с моими глазами…
«Нам нужна Принцесса!» — твои слова. Твоя просьба. Мольба.
Нужна. Очень нужна. Мне ночами сниться русая головка, и маленькие ручки, пахнущие молоком… Маленькие-маленькие ручки…
И — не могу!
Я три года каждый день предаю человека, который рядом со мной уже восемь лет. Я вру ему, глядя в глаза. Я говорю ему, что люблю — и он верит.
Ты сказал, что хуже уже не будет. Что я предала его уже единожды, три года назад, и теперь уже неважно, когда он об этом узнает… Что мне только нужно ему всё рассказать. Ты сказал, что устал меня делить на две части: на свою, и его.
Что мне делать? Я хлопаю мокрыми ресницами, всё понимаю, но молчу как собака.
А молчание — оно не всегда золото.
Обратный отсчёт уже пошёл. Я это вижу и чувствую.
Как сделать правильный выбор между любовью и безмерным уважением? Что главнее?
Что делать?
Думать. И решать. Потому что времени слишком мало. А что больнее? Убить собственными руками свою выстраданную, переношенную, в муках рождённую любовь, или получить серию прицельных ударов в каждое из своих уязвимых мест?