Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
Сагайдачный наконец перевел дух, но смотрел озадаченно. Потом, к нашему изумлению, сказал сумрачно:
– Это не совсем честно.
– Верно, – согласился Кречет. – Но это наша большая заноза.
Сагайдачный буркнул:
– Я тебе не совсем верю. Но если это правда... то свиньи мы.
Кречет кивнул:
– Еще какие! Сволочи. Но в интересах дела лучше сделать хоть по-свински, но по-нашему. Я уже отдал приказ по войскам... неофициальный, конечно. Пленных по возможности не брать, иностранных корреспондентов
Из взгляды встретились. Лицо Кречета было как высечено из гранита. Если бы мы не видели его в моменты сильнейшей усталости, президент показался бы все таким же несокрушимым, железным, самоуверенным.
– И... когда? – спросил Сагайдачный еще неверяще.
– При первом же поводе!
– А каков должен быть повод? Гнилые апельсины продадут на московском рынке?
Кречет посмотрел на него сумрачно:
– Стоило бы. Но мы дождемся обещанных террактов.
Сагайдачный потоптался в раздумье. Коломиец, стараясь помочь Кречету, подошел тихонько и пригласил командующего воздушно-десантными на чашку кофе. Сагайдачный посмотрел на него дико, как на умалишенного, отмахнулся и пошел к двери. Когда он исчез, мы услышали, как из груди Кречета вырвался глубокий вздох. Похоже, президент страшился, что бравый генерал вспомнит о своем желании послать армию к такой матери.
Мирошниченко выждал, пока топот подкованных сапог затих в отдалении, хотя в торжественной тиши кремлевских кабинетов такое слышно за пару верст, сказал нерешительно:
– Господин президент, тут еще один запрос...
– Ну-ну?
Мирошниченко поморщился, нукать позволительно только на лошадь, да и то ленивую, но терпел, все-таки президент из генералов, а не людей, объяснил сдержанно:
– Уже третий случай на границе... Исчез гражданин Нигерии. Все поиски не дали результатов. А неделю тому исчезли сразу трое. Тоже граждане Нигерии. Или не Нигерии? Словом, оттуда, где пальмы, обезьяны и Лимпопо. А чуть раньше пропал еще один. Все-таки граждане дружественных нам стран! Уже запрашивают и официальные органы...
Кречет вскинул брови:
– Что-то новенькое. А при каких обстоятельствах?
Сказбуш сухо заметил из своего угла:
– Я кое-что слышал. При таможенном досмотре у них нашли героин. Чуть ли не по мешку. Во всех трех случаях. Но наши прошляпили при аресте, а те парни, видать, крутые, тут же смылись.
– Поиски ведутся? – поинтересовался Кречет.
Сказбуш развел руками:
– Людей недостает. Да и куда те денутся в чужой стране?
Кречет пристально посмотрел на министра. Я почувствовал, что даже самые тщательные поиски не дали бы результатов. По крайней мере, сбежавших мафиози вряд ли нашли бы живыми.
– Ладно, – отмахнулся Кречет. – Еще пару таких случаев, и река,
Коломиец красиво выпрямился:
– Я самый болтливый? Да я как рыба об лед!
– Вы самый красивый и обаятельный, – утешил Кречет. – Фото и теле гигиеничный.
Мирошниченко поглядел на одного, на другого, сжалился:
– Давайте, сболтну я. Мне легче. И так рвут на части.
Глава 36
Странно, такая собачья жизнь, когда на каждом углу надо оглядываться, пугала, но в то же время и приятно щипала нервы. Все-таки все мы, даже самые одухотворенные, произошли от обезьян, да не тех макак, что прыгают по веткам, а от крепких громил, что жили в пещерах и голыми руками давили всяких там пантер.
Сердце начинало прыгать, когда вблизи проезжала машина, когда двое-трое крепких мужчин проходили вблизи. Хрюку переучивать не стал на собаку-телохранителя, поздновато, да и пусть остается тем милым зверем, добрым и ласковым, страшным только с виду, да и то издали.
Конечно, даже президентов стреляют снайперы, но меня стрелять не станут. Постов не занимаю, жгучих тайн не ведаю. Если кому-то все еще нужен, то не только живым, но и с желанием сотрудничать.
Почти полночь, пора хотя бы посмотреть на чудо ноут-буковской техники, но едва я протянул к нему руку, раздался звонок:
– Алло?
– Папа, – донесся голос дочери, – как хорошо, ты ложишься поздно. Послушай, я записала Дашеньку в секцию каратэ!
– Что? – изумился я.
– В секцию каратэ, – крикнула она громче. Из трубки рвались хрипы, далекая музыка. – Теперь после бассейна я буду ее возить еще и в секцию... Что ты скажешь?
Образцовая дочь, она всякий раз советовалась со мной. Правда, я никогда не перечил, все равно сделает по-своему, но это и сохранило нашу дружбу: я не перечил, а она, обжегшись, вспоминала мой сдержанный комментарий, понимала, что отец все-таки был прав, сердилась, затевала новую глупость, я снова не возражал, только комментировал, и снова история повторялась и повторялась...
– Что я скажу? – удивился я. – Ты знаешь мое отношение ко всей этой ерунде. Но ребенку надо в самом деле чаще бывать на людях. Нельзя всю жизнь прожить, общаясь только с мамой, папой, бабушкой и Интернетом. В секции привыкнет к общению...
Конечно, дочь ждала других слов, помолчала, чуть надулась, но переломила себя и сказала весело:
– Я рада, что ты одобряешь! Пусть растет ребенком, который умеет постоять за себя.
– Пусть, – согласился я.