Сборник "Войти в бездну"
Шрифт:
Короче говоря, война в космосе — дело неимоверно сложное и требующее почти немыслимой точности, высокого профессионализма пилотов, мощи оружия и, разумеется, удачи. Как мне представляется, наше боевое соединение обладает большинством необходимых качеств — иначе атаковать в одиночестве целую эскадру никто бы не решился.
Если посмотреть на нас со стороны, то вы сможете увидеть “Измаила”, идущего в окружении четырех эскадрилий истребителей по десять малых кораблей в каждой. Сразу за крейсером выстроились шесть торпедоносцев, защищенных одноместными силовыми заградителями, генерирующими полусферические отражающие
— Натурально Пёрл-Харбор, — бросил мне капитан, когда мы вышли на исходную позицию. Под брюхом “Измаила” белели ядовитые облака LV-3342 — обнаруживший малую планету Удав Каа, не особо мудрствуя, присвоил ей следующий очередной номер в соответствии с требованиями официального реестра ООН. Как она была названа америкосами, никто, кроме них самих, не знал. — Засуетились, паскуды… Сброс ложных целей!
— Есть сброс ложных целей, — отозвался ИР.
От корпуса “Измаила” оторвалась дюжина беспилотных модулей, канувших в атмосферу планетоида.
— Обнаружена сеть радарных станций по периметру жилого комплекса, — принялся за работу оператор систем дальнего боя в чине капитан-лейтенанта. — Восемнадцать установок ПВО-ПКО на поверхности, координаты определены! Модули начали беспорядочное маневрирование, уходят от ударов… Цели захвачены! Орудиям правого борта 6, 8, 10, 12 — огонь на поражение!
Я остановил взгляд на демонстрационной панели. Системы внешнего слежения установлены на всех сопровождающих нас кораблях, ИР совместил несколько картинок, создав наиболее удобную для наблюдателя-человека проекцию.
Ничего особо зрелищного не произошло, я лишь отметил несколько золотистых вспышек по краю корпуса, “плевки” высокотемпературной плазмы исчезли в бурлящей атмосфере, затем снова и снова… За время, пока “Измаил” с ускорением в восемь “g” проходил над малой планетой, мы произвели шестьдесят два выстрела.
— Цели поражены, — доложился капитан-лейтенант. — Противовоздушная оборона не активна, энергия к основным узлам не подается, производственные корпуса разрушены. Связь отсутствует.
— Катапультирую десантный модуль, — принял решение машинный разум. — Есть отрыв… Выходим на высокую орбиту. Внимание пилотам, ближайший искусственный объект на расстоянии девятисот семидесяти километров, разворачивается к атаке!
Если это и напоминало нападение могучего воздушного и подводного флота знаменитого адмирала Ямамото на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года, то лишь весьма отдаленно. Бесспорно, панику в стане противника мы навели преизрядную — по тактическим каналам слышалась перебранка между не понимавшими, что происходит, командирами американских кораблей. Находящиеся в космосе суда постоянно запрашивали связь с навсегда умолкнувшим административным корпусом на LV-3324, штатовцы видели “Измаил” только в тепловом диапазоне, поскольку наше защитное поле поглощало радиолучи и вееры лазерных сканеров — это придавало штрих опасной загадочности. Теоретически земные суда не способны оказаться в системе Тридцать Шестой Змееносца, следовательно, на тайную базу могла обрушиться никому не ведомая инопланетная напасть — вполне допускаю, что похожие мысли
Самоуспокоенность и наивная уверенность в собственной безопасности сыграли с флотом США дурную шутку и при ударе японцев на Пёрл-Харбор. Триста сорок лет назад службы обнаружения воздушных целей посчитали, что появившееся на экране радара огромное пятно обозначает направляющуюся к Гавайским островам эскадру тяжелых бомбардировщиков, перебрасываемых из Калифорнии. Разведка не имела ни малейшего представления о сосредоточении японских авианосных групп вблизи основной базы Тихоокеанского флота, противолодочных заграждений не было, патрульные самолеты не летали, светило солнышко, люди отдыхали на пляжах и искренне полагали, что грохочущая в какой-то там Европе Вторая мировая их решительно не касается.
Последствия известны. Большая часть флота и морская авиация перестали существовать, а в Вашингтоне поняли, что отсидеться за океаном не получится — придется воевать. Америке тогда еще очень повезло, что базировавшиеся на Гавайях авианосцы ушли на учения в океан и не попали под удар…
Фактор внезапности сыграл исключительно важную роль и сейчас. Я был убежден, что мы одержим скорую и практически бескровную победу. Если немцы придумали концепцию блицкрига на суше, адмирал Ямамото — на море, то мы станем первыми в космической молниеносной войне. Тем более что предварительный опыт имелся: разгром военного флота Халифата в 2264 году.
“Измаил” вломился в зону расположения американских судов, будто кабан в камыши, они даже не успели выстроиться в боевой порядок. Самый смелый — капитан легкого крейсера “Атланта” — был единственным, кто вывел свой корабль на линию контратаки, попытавшись нас перехватить. Безрассудство, достойное уважения. Мигом в действие вступил один из торпедоносцев — крошечный кораблик в сопровождении силового заградителя вырвался вперед, сделал широкий разворот, выпустил четыре ракеты с минимального расстояния в двести километров и снова занял место в строю.
Две боеголовки были сбиты, еще две достигли цели — рядом с кормой “Атланты” зажглись ослепительные огненные шары, за долю секунды спалившие двигательную установку крейсера. Образовалось облако из обломков и замерзшего газа, “Атланта” потеряла управление и вскоре разломилась напополам. ИР “Измаила” зарегистрировал старт восьми спасательных капсул, которые не представляли для нас никакой опасности.
— Доклад с поверхности LV-3324, — скороговоркой произнес руководивший “Бородинцами” подполковник. — Высадка проведена успешно, потерь нет, сопротивление пока не оказывается. Разрушения жилого комплекса после орбитальной бомбардировки значительны, но административное здание почти не повреждено…
В данный момент каждый из девяти офицеров, находящихся на мостике, отвечал за свое направление — связь, наземная операция, контроль за “Измаилом”, координация действий истребителей и торпедных катеров. Общее командование осуществляли совместно ИР и капитан Ярцев, один я занимался совершенно бесполезным делом; следил за каналом линии Планка, по которому в “Бронзовую Комнату” на станции “Кронштадт” передавались все доступные сведения с места проведения операции. Корректировать действия капитана я не имел права, за исключением случая, когда будет получен недвусмысленный приказ из Солнечной системы.