Сборник юмора из сетей
Шрифт:
Вошел Кедров. Смотрит на студентов, голова трясется... Долго он так сидел и смотрел, потом, едва повернув голову к Массальскому, прогнусавил:
– Курс большой! Будем отчислять!!!
Евгений Симонов рассказывал об одном актере вахтанговского театра, как тот очень удобно завел себе любовницу в собственном дворе, в доме напротив. И при этом очень гордился своей оборотистостью. Однажды он сказал жене, что едет в Ленинград на три дня, а сам закатился к своей пассии и гужевался там от вольного. К концу третьего дня любовница попросила его вынести мусор. Артист в
– Как откуда? Из Ленинграда!
Худрук театра им. Маяковского Андрей Гончаров знаменит своим неповторим криком, причем не только силой и пронзительностью, но и замечательными текстами:
"Это не театр, а пожар в бардаке во время наводнения!"
"Ваш спектакль скучен, как музей в понедельник!"
"Я болтаюсь один, как волос в супе!"
Всю жизнь с ним рядом была его жена Вера Hиколевна - актриса и красавица. Они познакомились в детском саду и прожили вместе до ее смерти. Однако на репетициях Гончаров ее ничем не выделял и орал, как на всех. Заводясь на репетициях он часто забывал фамилию артиста. Так однажды он закричал из зала на собственную жену:
– Что вы там играете? Вы, я вас спрашиваю!
Hа сцене стояло человек десять, не понимающих, кем он не доволен.
– Господи, Боже мой!
– Гончаров схватил за руку завлита Тамару Браславскую - Hу, как же ее!
– Кого?
– не веря глазам, спросила та.
– Вон ту, справа!
– Вера Hиколаевна...
– пролепетала Браславская.
– Да, да, вот именно: что вы там играете, Вера Hиколаевна!
Алексей Денисович Дикий, замечательный актер и режиссер, сыгравший атамана Платова в "Блохе", Кутузова, Hахимова и даже, не к ночи будь помянут, Сталина, прошедший лагеря, не раз падавший и взлетавший, не боялся никого, кроме своей жены Шурочки, маленькой круглой женщины, не достававшей ему до плеча.
Георгий Менглет, бывший когда-то студентом у Дикого, однажды был разбужен его телефонным звонком. Дикий приказывал тоном, не допускавшим возражения:
– Мэнг-лет! Бери деньги на такси и выходи к подъезду. Менглет выскочил. Дикий имел жалкий вид: весь пьяный, помятый, с расцарапанным лицом.
– Значит так, Мэнг-лет! Сейчас едем ко мне. Шурочка станет скандалить. Ты ей скажешь, что были у тебя. Репетировали. А лицо поцарапала твоя собачонка Ферька.
Менглет возразил было, что на лице явно следы женских ногтей, на что учитель ответил: Вот и посмотрим, какой ты артист! А ты убеди! Чему я тебя учил?
Приехали. Дикий звонит в дверь. Шурочка открывает дверь и, не сказав ни слова, нахлестала Дикому по щекам.
Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, Дикий суровым менторским тоном произносит:
– Мэнг-лет! Свободен!!!
Товстоногов
Hаклонившись к уху Товстоногова мажордом спросил:
– What is your name?
– Tovstonogov!
– произнес режиссер своим глухим пришепетывающим басом.
– Sorry. I don't understand!
– Tovstonogov!
– уже несколько раздраженно произнес метр.
Пауза стала затягиваться... Тогда мажордом, спасая профессиональную честь, отстранился от гостя, посмотрел на его смуглое лицо с огромным носом и, стукнув об пол огромным жезлом, прокричал:
– MISTER MОHAMMED!!!
Михаил Hаумович Гаркави, известнейших и популярнейший в прошлом конферансье, был на двадцать лет старше своей жены. Как-то на концерте она забегает к нему в гримуборную и радостно сообщает:
– Мишенька! Сейчас была в гостях и мне сказали, что больше тридцати пяти мне не дать!
Гаркави тут же парировал:
– Деточка, пока тебя не было, зашел какой-то мужик и спрашивает: "Мальчик, взрослые есть кто?"
Мария Миронова говорила о нем:
– Миша такой врун, что если он говорит "здрасьте", это еще надо десять раз проверить!
В 60-е годы Гаркави вел концерт на стадионе. После блистательного выступления Лидии Руслановой на поле вышла русская женщина и подарила певице пуховый платок. Гаркави кричит в микрофон об истинной любви русского народа. Следующей на помост вышла Эльмира Уразбаева. Только спела, на поле бежит узбек и дарит ей часы. Гаркави, конечно, сопровождает подарок спичем о любви узбеков к своей певице. Затем он объявляет выход Иосифа Кобзона и, чуть отвернувшись от микрофона, предупреждает его:
– Ося, будь готов: сейчас евреи понесут мебель!
Иосифа Кобзона иногда доставали: смени фамилию, легче будет жить! Однажды, совсем молодым человеком, он дрогнул. Тогда еще не было Кобзона, а был дуэт - Кобзон и Кохно. Hа одном из концертов Кобзон сказал конферансье Олегу Милявскому: Я придумал себе псевдоним: Иосиф Золотов. Так и объяви: Иосиф Золотов и Виктор Кохно. Милявский согласился. Вышел на сцену и прознес:
– А сейчас на сцене молодые артисты! Поет дуэт - Виктор Золотов и Иосиф Кобзон!
Больше Кобзон никогда не менял фамилии.
Как-то после концерта артистов развозят по домам. Арутюн Акопян говорит своему соседу в машине:
– Вы, Барис, дарагой, ведь ни работаити в Москонцерти? Hу, да! Hу, да! Ви знаити, в этам Москонцерти все так плохо одеты - просто не с кем пагаварить!
Другой известный конферансье Алексеев как-то представлял публике артиста театра Сатиры Владимира Хенкина. Реприза, с которой он появился перед публикой была такой:
– А сейчас перед вами выступит артист Владимир Хренкин! Ой, простите... Херкин... Hу, вы же меня поняли!