Сборник.Том 2
Шрифт:
— Да-да. Но ведь было и что-то ещё, верно?
— Не понимаю, о чём вы.
— Разрешите мне высказать догадку. Не наступил ли момент, когда доктор Василия сказала, что отказывает вам раз и навсегда… и не предложила ли она вам альтернативу?
— Так вам сказала доктор Василия?! — вдруг вспылил Гремионис.
— Прямо — нет, но, полагаю, я тем не менее верно понял, что произошло. Разве она не сказала, что вам имело бы смысл познакомиться с только что поселившейся на Авроре молодой солярианкой, протеже
Гремионис явно мучился. Он то взглядывал на Бейли, то отводил глаза. Впервые Бейли уловил в глазах космонита испуг — или боязливое почтение. (Бейли тряхнул головой: только не радоваться, что ему удалось взять верх над космонитом! Верный способ утратить объективность.)
— Ну? — сказал он. — Я ошибаюсь или нет?
Гремионис ответил еле слышно:
— Так, значит, в гиперволновке преувеличений не было и вы действительно способны читать чужие мысли?
50
— Я просто задаю вопросы, — спокойно ответил Бейли. — А вы мне не ответили. Так я ошибаюсь или нет?
— Произошло это не совсем так. Отчасти. О Глэдии она со мной говорила, но… — Гремионис закусил нижнюю губу, а потом сказал: — Но, по сути, всё было как вы предположили. Именно так, как вы описали.
— И вы не были разочарованы? Вы убедились, что Глэдия правда похожа на доктора Василию?
— В какой-то мере. — Глаза Гремиониса посветлели. — Но это не настоящее сходство. Поставьте их рядом и сразу увидите разницу. Глэдия гораздо грациознее, деликатнее и… и с ней весело.
— Вы предлагали себя Василии, после того как познакомились с Глэдией?
— Вы с ума сошли! Нет, конечно.
— Но Глэдии предлагали?
— Да.
— И она вам отказала?
— Ну да. Но поймите, она хотела быть твёрдо уверенной. Как и я. Подумайте, какую ошибку совершил бы я, добившись согласия доктора Василии! Глэдия опасается такой ошибки, и я её не виню.
— Но вы-то не считаете, что она сделает ошибку, дав вам согласие, и потому предложили себя ещё раз… и ещё… и ещё.
Гремионис растерянно посмотрел на Бейли и содрогнулся. Он выпятил нижнюю губу, как обиженный ребёнок.
— Вы выражаетесь оскорбительно…
— Простите, ничего оскорбительного я не подразумеваю. Пожалуйста, ответьте на вопрос.
— Да, не один раз.
— А сколько именно?
— Я не считал. Четыре раза. Ну-у… пять. Или больше.
— И она вам отказывала?
— Да. Иначе зачем бы мне было предлагаться снова?
— Она отказывала вам раздраженно?
— Нет. Глэдия не такая. Очень ласково.
— Это толкнуло вас
— Что?
— Ведь Глэдия вас отвергла. И, естественно, вы могли бы предложить себя кому-нибудь ещё. И почему нет? Если Глэдии вы не нужны…
— Нет! Мне никто другой не нужен!
— А почему, как по-вашему?
— Откуда мне знать почему? — резко сказал Гремионис. — Мне нужна Глэдия. Это… это какое-то безумие, но такое чудесное! Я был бы безумен, если бы хотел избавиться от такого безумия… Ну да вы не поймете!
— А Глэдии вы этого объяснить не пытались? Возможно, она поняла бы.
— Нет, не пытался. Ей было бы неприятно. О таких вещах не говорят. Мне требуется психоправ.
— И вы обращались к нему?
— Нет.
— Почему?
Гремионис нахмурился:
— У вас манера задавать бесцеремоннейшие вопросы, землянин!
— Возможно, именно потому, что я землянин. Неотесанный. Кроме того, я следователь, и мне необходимо знать всё это. Так почему вы не обратились к психоправу?
Неожиданно Гремионис засмеялся:
— Я же вам сказал. Лечение было бы куда большим безумием, чем болезнь. Я предпочту быть с Глэдией, и пусть она мне отказывает, чем быть с другой и получить согласие… Нет, вы вообразите! Свихнуться и радоваться тому, что ты свихнулся. Любой психоправ тут же подвергнет меня принудительному лечению.
Бейли задумался, а потом спросил:
— Вы не знаете, доктор Василия по-своему не психоправ?
— Она робопсихолог. Говорят, что это почти одно и то же. Если вы знаете, что происходит в голове у робота, значит, имеете понятие и о том, как работает человеческий мозг. Во всяком случае, существует такое мнение.
— Вам не приходило в голову, что Василия знает, какие странные чувства вызывает в вас Глэдия?
— Я ей об этом не говорил! — Гремионис весь напрягся. — То есть вот как сейчас вам.
— Но ведь она могла понять ваши чувства и не спрашивая ничего? Ей известно, что вы неоднократно предлагали себя Глэдии?
— Ну-у… Она спрашивала, как идут мои дела… По праву давней знакомой, понимаете? Ну, я отвечал. Но вообще. Без признаний.
— А вы уверены, что признание не вырвалось у вас случайно? Она же, несомненно, подталкивала вас продолжать.
— Ну-у… теперь, когда вы об этом заговорили, мне всё представляется немного по-новому. Не понимаю, как вам удалось внушить мне такую мысль. Наверное, из-за ваших вопросов, но теперь мне кажется, что она продолжала одобрять мою дружбу с Глэдией. Прямо ей содействовала. — Лицо у него стало встревоженным. — Прежде мне и в голову не приходило. Я просто ни о чём таком не думал.
— Как вы считаете, почему она подталкивала вас повторять ваши предложения Глэдии?
Гремионис жалобно вздёрнул брови и провёл пальцем по усикам.