Сборник.Том 3
Шрифт:
— Убери его к чёрту, — пробурчал Байрон.
Автарх так и поступил. Потом он спросил:
— Что говорил о документе твой отец?
— Ничего, что было бы тебе неизвестно.
Автарх улыбнулся:
— Вот это да!
— Скажи, ты всё объяснил нам? — спросил Байрон.
— Практически всё.
— Тогда, — подытожил Байрон, — убирайся с корабля.
Джилберт вмешался в их диалог:
— Теперь подожди, Байрон. Это не только твоё дело. Здесь есть ещё и мы с Артемидой. У нас тоже найдётся что сказать. Чем дальше, тем больше мне кажется, что всловах Автарха есть свой смысл. Вспомни, что
— Ну, конечно! Ты — мой спаситель! — воскликнул Байрон. — Можешь, если хочешь, уходить с ним. Уходи! Ты хотел найти Автарха. Так вот он! Я согласился доставить тебя к нему, но на этом моя миссия окончена. И не учи меня, что мне делать.
Он повернулся к Артемиде, всё ещё кипя от злости:
— А ты? Ты ведь тоже спасла мне жизнь! Все вокруг только и делают, что спасают мне жизнь! Ты тоже хочешь уйти с ним?
Она спокойно ответила:
— Не нужно говорить и решать за меня, Байрон. Если захочу уйти с ним, то скажу тебе об этом.
— Ты не должна чувствовать никаких обязательств передо мною. Можешь уйти в любой момент…
Она сердито взглянула на него, и он отвернулся. В душе Байрон понимал, что ведёт сейчас себя по-детски. Джоунти всегда оставляет его в дураках. Он вспомнил о бомбе, о родийском лайнере, о Тиранийце — и в нём поднялась волна жалости к себе.
Автарх сказал:
— Итак, Фаррилл?
Одновременно прозвучали слова Джилберта:
— Итак, Байрон?
Байрон повернулся к Артемиде:
— А что думаешь ТЫ?
Артемида медленно произнесла:
— Я думаю, что он — Автарх Линганы и в его распоряжении есть целая армия. Поэтому, мне кажется, у тебя нет выбора.
Автарх с нескрываемым восхищением посмотрел на неё:
— Вы очень умны и проницательны, моя госпожа! Как чудесно, что столь прекрасный ум заключен в столь прекрасную оправу! — Он прикрыл глаза.
— Так чего же ты хочешь? — спросил Байрон.
— Позволь мне воспользоваться вашими именами и вашими возможностями, и я отправлю вас на планету, которую мой господин Джилберт называет мятежным миром.
— Ты полагаешь, такой существует?
— Да, и он будет твоим. Я в состоянии найти его.
— Как? — изумился Байрон.
— Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Мы должны верить, что где-то в нашей Галактике существует мир, готовый сразиться с Тиранией. По-моему, есть только один сектор, где может находиться такая планета.
— Где?
— А разве для тебя самого это не очевидно? Не кажется ли тебе, что этот мир может существовать только внутри самой Туманности?
— Разве возможна жизнь внутри самой Туманности?
— А почему бы и нет? Не стоит заблуждаться относительно Туманности. Это тёмное пятно в космосе, но оно вовсе не начинено ядовитым газом. Оно состоит из молекул воды, калия и кальция, которые адсорбируются благодаря свету звёзд. Я долго изучал эту проблему в Университете на Земле и пришёл к выводу, что жизнь там всё-таки возможна. Просто мы её не замечаем.
— Кстати, а что ты делал на Земле? — поинтересовался Байрон. — Это не слишком важно для меня, но всё же?
— В этом нет никакой тайны. Я покинул Лингану по своим делам. Шесть месяцев назад я посетил Родию. Мой агент Вайдемос — твой отец, Байрон, — был не слишком удачлив в своих переговорах с Правителем, которого мы рассчитывали привлечь на свою сторону. Прошу прощения
— Да уж знаем… — прошептал Байрон.
Автарх продолжил:
— Но я встретил Джилберта, о чём он уже говорил тебе. Потом я отбыл на Землю, потому что Земля — родной дом гуманизма. Именно с Земли послано большинство исследовательских экспедиций в Галактику. Туманность Лошадиной Головы была исследована ими весьма тщательно. Мне понадобились результаты исследований. Теперь слушайте внимательно! Тиранийский корабль, на котором летел мой господин Джилберт, столкнулся с метеором после своего первого Прыжка. Если учесть, что перелет из Тирании на Родию был самым обычным делом, можно установить совершенно точные координаты места столкновения. Потеряв управление, корабль мог пролететь более полумиллиона миль между первыми двумя Прыжками. Следовательно, примем этот промежуток за координату в космосе. Есть и другое предположение. Метеор мог изменить направление Прыжков. Это маловероятно, но возможно. Метеор мог повлиять на силу гиператомных процессов и полностью изменить направление движения. В то же время длина четырёх последующих Прыжков осталась величиной неизменной. Конечное положение корабля должно было находиться где-то на поверхности воображаемой сферы, центр которой находится в точке пространства, где произошло столкновение, а радиус её равен сумме векторов оставшихся Прыжков. Я попытался вычислить эту сферу, и понял, что её поверхность находится внутри Туманности Лошадиной Головы. Осталось лишь найти в Туманности ту звезду, которая нам нужна.
Как ты думаешь, дружок, сколько таких звёзд может быть в Туманности?
Вспомни при этом, что Галактика состоит из ста биллионов звёзд.
Байрон, почти против своего желания заинтересованный рассказом, ответил:
— Думаю, сотни.
— Пять! — торжествующе выкрикнул Автарх. — Всего пять! Не стоит заблуждаться по поводу цифры «сто биллионов». Объём Галактики равен семи триллионам кубических световых лет, из которых на каждую звезду приходится по семьдесят кубических световых лет. Жаль, что я до сих пор не знаю, какая из этих пяти планет обитаема. Нам придётся это выяснить. К несчастью, ранние исследования не дали нам детальной картины. Они лишь изучили положение звёзд, тип их движения и спектральную характеристику.
— Значит, в одной из этих пяти звёздных систем, — спросил Байрон, — находится мятежный мир?
— Исходя из известных нам фактов, можно сделать только такой вывод.
— Видишь, моя история правдива, — вмешался Джилберт. — Я не выдумал её.
— Я намерен, — продолжал Автарх, — исследовать лично каждый из пяти миров. Мотивы мои очевидны. Как Автарх Линганы, я могу помочь им в их усилиях.
— А с двумя из Хенриадов и Вайдемосом на твоей стороне ты также можешь завоевать ведущие позиции в новых, свободных мирах, — насмешливо подхватил Байрон.
— Твой цинизм не испугает меня, Фаррилл. Ответом будет — да. Если восстание окажется удачным, всегда лучше присоединиться к победителю.
— Более того, в награду одному из друзей восстания может быть отдана Автархия Линганы.
— Или Вайдемос. Верно.
— А если восстание обречено на провал?
— Тогда у нас будет время разобраться и решить, что делать дальше.
Байрон медленно сказал:
— Я полечу с тобой.
— Отлично! Тогда нужно переместить тебя с этого корабля на другой.