Сборник.Том 7
Шрифт:
— Мне бы хотелось посмотреть.
— Хорошо, посмотрим, только знай — Мегас огромен, в два раза больше Немезиды, и кажется, что он рушится на тебя. Некоторые не в силах вынести этого зрелища. Но он не упадет, конечно. Не сможет. Постарайся это запомнить.
И они полетели дальше, но уже на большей высоте и намного быстрее. Внизу дыбились те же океанские волны, кое-где по ним бежали тени облаков.
Наконец Генарр произнес:
— Посмотри вперёд, чуть вправо — видишь? — вон Мегас выглядывает из-за горизонта. Сейчас подлетим поближе.
Сперва было видно
Когда Мегас поднялся повыше, стало заметно, что ярко освещено чуть больше половины его диска.
— Вот это и называется «фазой», дядя Сивер? — поинтересовалась Марлена.
— Совершенно верно. Эту часть Мегаса освещает Немезида. По мере движения Эритро вокруг Мегаса Немезида приближается к нему, и мы видим освещенной всё меньшую и меньшую часть планеты. Потом, когда Немезида проходит над или под Мегасом, мы уже видим тонкую полоску света на краю Мегаса — освещенного полушария нам просто не видно. Иногда Немезида проходит за Мегасом. В этом случае она вообще исчезает из поля зрения и на небе становятся видны сразу все звёзды, а не только самые яркие, которые заметны и при Немезиде. Во время затмения виден огромный тёмный диск, вокруг которого нет ни одной звезды, — это Мегас. Когда Немезида появляется с другой стороны, мы снова можем видеть узкую полоску света.
— Удивительно, — проговорила Марлена. — Просто целое представление в небе. Взгляните на Мегас — какие полосы. Они движутся!
Полосы пересекали освещенную поверхность диска — бурые, красновато-коричневые, местами оранжевые — и медленно шевелились.
— Это бури, — объяснил Генарр. — Там жуткие ветры. Если приглядеться внимательнее, можно заметить, как появляются пятна, как они растут, ползут по диску, тускнеют и исчезают.
— Как в головизоре, — подхватила Марлена. — Неужели никто не наблюдает это постоянно?
— Астрономы наблюдают. С помощью компьютеров, расположенных в этом полушарии. Я тоже наблюдал — из нашей обсерватории. Знаешь, в Солнечной системе есть похожая планета. Её зовут Юпитер. Она даже больше Мегаса.
Наконец гигантская планета заметно поднялась над горизонтом. Она была похожа на воздушный шар, приспущенный с одного бока.
— Как красиво! — воскликнула Марлена. — Вот построили бы Купол в этом полушарии, тогда каждый мог бы любоваться этим зрелищем.
— Ты ошибаешься, Марлена. Это не так. Люди не любят Мегас. Я уже говорил тебе: некоторым начинает казаться, что Мегас рушится на них, они боятся его.
— Такие дурацкие мысли могут прийти в голову не многим, — раздраженно сказала Марлена.
— Верно, немногим, но дурацкие мысли заразительны: страхи распространяются, и тот, кто не испугался бы, впадает в панику, потому что испугался сосед. Ты никогда не замечала такого?
— Замечала, — печально отозвалась она, — если одному мальчику какая-то дуреха кажется хорошенькой, то и другим это начинает казаться. И они начинают соперничать… — Она смущенно умолкла.
—
— Надо связаться с ней и сказать, что всё в порядке.
— Нет необходимости. Самолёт постоянно посылает сигналы. Так что она в курсе, что с нами всё в порядке… физически. А беспокоит её вот что… — Он многозначительно постучал себя по виску.
Марлена осела в кресле, и лицо её выразило крайнее неудовольствие.
— Какая мука! Знаю, каждый скажет: «Ведь она любит тебя», но это такая докука. Почему она не может поверить мне, что всё будет в порядке?
— Ведь она любит тебя, — ответил Генарр, как только закончил инструктировать самолёт относительно обратного пути. — Не меньше, чем ты любишь Эритро.
Лицо Марлены просветлело.
— Действительно, люблю.
— Да-да, это видно по тому, как ты относишься к этому миру.
«А вот как отнесется к этому Эугения Инсигна?» — подумал Генарр.
51
Она отнеслась к этому плохо. Она пришла в ярость.
— Что это вообще такое: «она любит Эритро»? Как можно любить безжизненный мир? Это ты забил ей голову таким вздором! Зачем тебе нужно, чтобы она любила Эритро?
— Эугения, будь умницей. Неужели ты считаешь, что Марлене чем-то можно забить голову? Разве ты сама не пыталась отговаривать её?
— Ну так что же случилось?
— Видишь ли, в полёте я всё время старался показать ей такое, что должно было отпугнуть её, заставить почувствовать неприязнь к Эритро. По собственному опыту я знаю, что выросшие в своем тесном мирке роториане ненавидят бесконечные просторы Эритро. Им не нравится этот свет, им не нравится кроваво-красная вода океана. Им не нравятся мрачные облака, но более всего они страшатся Мегаса. И всё прочее только угнетает и волнует их. Всё это я показал Марлене. Мы летели над океаном… далеко — так далеко, что увидели, как Мегас встает над горизонтом.
— Ну и?..
— Её ничто не испугало. Она сказала, что привыкла к красному свету и он перестал казаться ей ужасным. Океан не внушил ей страха, а Мегас даже заинтересовал.
— Не могу поверить.
— Придётся. Я не лгу.
Инсигна погрузилась в раздумье, потом нерешительно проговорила:
— Что, если она уже заразилась?
— Лихоманкой? Сразу по возвращении я отправил её на повторное сканирование. Окончательный результат ещё не готов, но предварительные данные свидетельствуют, что изменений нет. При лихоманке, даже легкой, рассудок немедленно испытывает заметные и весьма конкретные изменения. Так что Марлена здорова. Однако мне только что пришла в голову интересная мысль. Мы знаем, насколько впечатлительна Марлена, как умеет она замечать всякие подробности. Чувства людей словно перетекают к ней. А обратного ты не замечала? Чтобы ощущения переходили от неё к людям?