Сборщик клубники

Фет Моника

— Но они совершенно разные, — подчеркивали все.

Чутье подсказывало Берту, что он нащупал ниточку. Может быть, след был и ложный, но первый и пока единственный.

Глава 18

Он сделал это. Он похоронил свое мертвое прошлое. Мужчина должен делать то, что должен, как говорил Джон Уэйн или кто-то другой в каком-то американском фильме. Слишком пафосная, на вкус Натаниела, фраза, она верно описывала его чувства в настоящий момент.

Он сделал то, что было необходимо. В

одной небольшой рощице. На задворках, как сказала бы бабушка.

Теперь он возвращался в свое общежитие наемных рабочих. Еще издали он заметил Малле, сидевшего на низкой каменной ограде. Малле читал газету рекламных объявлений, которую каждую пятницу приносил курьер — плотный светловолосый подросток. Малле всегда читал ее от корки до корки. На стороне он приторговывал подержанными электродеталями. Натаниел ничего в них не понимал и газету не читал.

— Привет, давно не виделись, — сказал Малле, сплевывая.

— Ездил проветриться, — буркнул Натаниел, — давай по пиву?

Услышав это, Малле поднялся.

— Эй, а этот коп опять приезжал, — сообщил он по дороге в деревенскую пивную. — Теперь ради разнообразия допрашивал женщин. — Он усмехнулся и поскреб под майкой живот.

«Никто ничего не знает, — мысленно уверял себя Натаниел, чтобы подавить поднимающуюся панику. — Даже этот пройдоха Малле ничего не может обо мне рассказать. Успокойся. Конечно, копы задают вопросы. Это их работа».

Хорошо еще, что он вовремя успел избавиться от изобличавших его улик. Иногда у него действительно срабатывало шестое чувство. Теперь осталось припрятать где-нибудь ключ от квартиры Каро. Найти место, откуда легко можно будет его забрать, когда уляжется вся эта шумиха. Ключ ему еще пригодится.

Придя в пивную, Малле сразу принялся заливаться по горло. При этом он без остановки болтал. Натаниел почти не пил, дабы сохранять ясность в мыслях на тот случай, если попадет в поле зрения комиссара. Он должен был уберечь себя. Ради Ютты. Ради их будущих детей. Да, но о Каро он думал также. И она разочаровала его. Все его разочаровывали. Он снова разозлился и со злости пошел играть в пинбол.

Малле наконец заткнулся. Иногда Малле был просто невыносим, как и все люди. За исключением Ютты.

Мы зашли в тупик. Дальше идти было некуда. Мы не знали, где нам искать бойфренда Каро.

— Может быть, спрашивать у людей на улице? — с надеждой предложила Мерли.

— Ты хочешь останавливать незнакомых людей, показывать им фотографию Каро и приставать к ним с вопросами?

— В клубах и кафе мы тоже приставали к незнакомым людям.

— Это все-таки не одно и то же, Мерли. Она бывала в тех местах.

— Ты хочешь сказать, что она не ходила по улицам? Не заходила в магазины? Это ты хочешь сказать? Да?

Нет, это уж слишком. Она, как всегда, знает все лучше всех. Она была преисполнена долга, что твоя Жанна д’Арк. Она обвинила меня в предательстве. Я, мол, предала Каро. Я предала наши планы. И все почему? Потому что я пару раз прогулялась

с Натом. Не предавала я Каро. Мне нужно было сделать небольшой перерыв, только и всего.

— Может, разойдемся ненадолго, остынем? — в свою очередь предложила я.

Мерли набрала воздуха, чтобы обрушиться на меня с новой тирадой, но потом, видно, передумала, резко повернулась и выбежала из квартиры. Мне не хотелось обижать ее, но я не могла заставить себя идти и умолять ее вернуться. Я решила принять ванну и почитать. И подумать о Нате.

Я мечтала привести его к нам и познакомить с Мерли, чтобы она перестала на меня злиться. Он бы ей понравился. Она бы меня поняла. Ах, если бы Нат не был таким диким. Но это печальные последствия его тяжелого детства. Его дед и бабка не разрешали ему заводить друзей, приглашать их домой, даже на день рождения. Это отравило ему всю взрослую жизнь.

Я вытянулась в теплой воде. Пена с запахом цветка апельсина приятно щекотала кожу. Я закрыла глаза и представила себе лицо Ната. Ничего, я подожду. Я буду с ним терпелива. И буду любить его, любить, любить…

И вдруг…

Вдруг в памяти зазвучал голос Каро. Она сказала нечто такое, чего мне не хотелось слышать. И я увидела ее лицо. С каким она лежала в морге. Ее лицо напротив лица Ната. Меня прошиб озноб, несмотря на теплую воду.

Мерли не побежала искать утешения в объятиях Клаудио, чем гордилась. Вместо этого она пошла к своим ближайшим друзьям и соратникам Дорит и Бобу. С ними ей всегда было легко. Последние шесть месяцев они жили вместе в квартире из нескольких маленьких комнат, соединенных друг с другом, так что можно было обойти все по кругу и вернуться в первую.

— Чай будешь? — спросил Боб, беря чайник, чтобы налить в него воды.

Мерли кивнула и села на продавленный диван, что стоял у них на кухне.

— Если хочешь поговорить… — начала Дорит, которая доставала из буфета печенье.

— Нет. — Мерли покачала головой, глядя, как они ходят по своей уютной, ярко освещенной кухне. Отчего-то многие люди предпочитают сидеть на кухне. Практически все, кого она знает. Наверное, по этой причине она никак не может расстаться с Клаудио: всю свою жизнь он неизбежно проводит на кухне.

— Ты хочешь, чтобы мы с тобой посидели или предпочитаешь побыть одна? — спросила Дорит, наливая ей чаю.

— Второе, — ответила Мерли. — Если вы не возражаете.

— Ничуть. — Боб послал ей воздушный поцелуй.

Они взяли свои чашки и ушли в комнату. Мерли не чувствовала себя виноватой. Для своих друзей она сделала бы то же самое. Сейчас ей необходимо было подумать, и здесь думалось лучше, чем где-либо еще.

Берт узнал Малле Клестофа, едва тот вошел в кабинет, где жена клубничного фермера снова разрешила ему проводить допросы. Она соблазнительно двигалась, одетая в полупрозрачное летнее платье с глубоким вырезом. Рабочие, наверное, сворачивали шею, глядя на нее.