Сборщик клубники

Фет Моника

В Старом городе Ютта зашла в книжный магазин. Натаниел остался снаружи, делая вид, что рассматривает в витрине путеводители, в изобилии продававшиеся по причине летних каникул.

Ютта была в трех метрах от него, по другую сторону. Стоило поднять голову, и он ее увидел. Она перебирала книги, а потом взяла одну и стала читать. Он огляделся, чувствуя неловкость. Не мог же он вечно стоять у витрины. Он вошел в магазин. Ютта была в отделе, где продавались книги о животных, в том числе домашних, и держала в руках энциклопедию кошек. Натаниел вспомнил свою встречу с этими кошками прошлой ночью и как они

едва не обратили его в бегство.

Ему не вполне нравилось новое увлечение, но в то же время было приятно ощущать, как она постепенно овладевает его мыслями и чувствами. Точно медленный яд. Если он не выберется сейчас из магазина, то будет поздно.

Он остался. Отлично зная, к чему это приведет.

Мерли была у Клаудио. Она бежала к нему по первому его свисту. Этот парень ей не пара. В конце концов он бросит ее и вернется к своей невесте. К невесте. Как нелепо и старомодно. У кого в наше время есть невесты? Впервые мне пришло в голову, что он врет, чтобы держать Мерли на расстоянии. Еще я подумала, что мне надо пройтись по магазинам, чтобы отвлечься. Успокоиться, примерить что-нибудь, выпить кофе, полистать книги. Это обычно помогало, когда я была не в духе. Но не сегодня. Время было уже позднее, до закрытия магазинов оставался час, и люди шныряли туда-сюда в той суетливой манере, которая заражала и меня. Наконец я увидела книжный магазин. Покопавшись на полках, взяла одну книгу и стала читать. Чтение было моей отрадой. Весь мир вокруг исчезал, когда я погружалась в чтение. Если меня отвлекали, я не сразу возвращалась к реальности.

Но сейчас мне что-то мешало — у меня было чувство, что за мной наблюдают, какой-то холодок в затылке. Я подняла голову и встретилась взглядом с человеком в глубине магазина, в отделе естественных наук. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Он быстро отвел глаза, будто я поймала его на воровстве.

Книгу, что привлекла мое внимание, я решила купить. Нам не помешала бы энциклопедия кошек. По пути к кассе я прихватила также две закладки — для себя и для Мерли. У Мерли была отвратительная привычка загибать страницы книг, и я не теряла надежды когда-нибудь ее от этого отучить.

— Восемнадцать пятьдесят, пожалуйста, — сказала кассир. — Вам завернуть ваши покупки?

— Нет, спасибо. — Открыла сумку, и тут до меня дошло, что я забыла дома кошелек.

Что может быть ужаснее, чем стоять у кассы перед закрытием, когда позади нетерпеливо переминается очередь, и понимать, что тебе нечем платить?

— Ох, простите, — пролепетала я, чувствуя, как вспыхивают щеки, — не взяла с собой деньги.

Кассирша могла бы воспринять это спокойнее, но она, наверное, устала за целый день и потому не сдержала раздражения. Она зло зыркнула на кассовый аппарат, потом на меня и заявила:

— Но я уже выбила чек!

Я просто сгорала от стыда. Люди за спиной перешептывались.

— Сколько вам нужно? — вдруг раздался рядом приятный голос.

— Восемнадцать пятьдесят, — ответила кассирша.

Я обернулась и во второй раз встретилась глазами с незнакомцем, наблюдавшим за мной из глубины магазина. Нет, в третий. Теперь я вспомнила его: это был тот самый загорелый мужчина из ночного клуба, который сидел за столиком один.

Он вынул деньги и положил

их на кассу. Без лишних слов.

Вместо того чтобы броситься ему на шею или еще что-нибудь, я тихо пробормотала «спасибо», сунула книгу и закладки в сумку и вышла из магазина, поджидая его. Вскоре он вышел, неся купленную книгу.

— Как мне вернуть вам деньги? — спросила я.

— Считайте это подарком, — блеснул он белозубой улыбкой.

Голубые глаза ярко сверкали на загорелом лице. Он напоминал молодого Теренса Хилла, только волосы у него были не светлые, а темные. И выглядел он лучше. Натуральнее.

— Почему вы хотите сделать мне такой дорогой подарок?

— А может, вы мне понравились? Или потому, что я не смог помочь вам с подругой вчера. Решайте сами почему.

— О нет, — сказала я, — не могу этого принять.

— Нет, можете. — Он снова улыбнулся. — Хотите кофе?

Я не ответила, но как-то так вышло, что мы вместе пошли по улице к ближайшему кафе.

Наверное, они снова отключили звонок на телефоне. Или их нет дома. Имке стала звонить на мобильные. Оба раза: «Абонент недоступен». Почему они все время их отключают? Имке вздохнула. Сколько раз она просила их подключить автоответчик?

— Зачем, мама?

— Чтобы люди могли оставлять вам сообщения.

— И чтобы мы потом им перезванивали? У нас нет на это денег.

— Можно подумать, за деньгами дело стало!

— Не для тебя, мама. А для нас с Мерли еще как!

Будь проклята эта гордость! Ютта ни цента не возьмет, если только ей не нужно позарез. Видели бы вы ее машину — на ладан дышит ее «рено». Куча ржавого железа. На нем уже и ездить опасно. Но она даже и слышать не хочет о том, чтобы купить новую.

Имке налила себе чаю и пошла в кабинет, собираясь что-нибудь написать вместо того, чтобы суетиться, как испуганная квочка. Напрасно она выбрала такую тему. За каждым предложением вставала Каро. Каждое слово напоминало ей об ужасной смерти несчастного ребенка.

Детектив, которому в ее романе было предназначено раскрыть убийство, становился все более похож на Берта Мельцига, и Имке ничего не могла с этим поделать. Возможно, позже она что-то изменит, но не сейчас, когда вдохновение неудержимо влекло ее за собой. Превыше всего она должна отдалиться от убийцы, избавиться от симпатий к нему, ибо обнаружила, что без труда проникает в его шкуру и следует его мыслям, как своим собственным. Надо срочно переменить свое отношение. Она не хотела оправдывать убийцу, пусть даже на бумаге.

Просидев за компьютером более часа, Имке не написала ни слова. С непривычки она устала от работы по дому. К ее усталости примешивались огорчение после звонка слесаря и непреходящая тревога за Ютту и Мерли. Будь у нее собака, она пробежалась бы с ней по полям. Но поскольку собаки не было, Имке улеглась на диван в кабинете и мгновенно уснула.

Мерли презирала свою непоследовательность. Иногда Клаудио лелеял ее, как принцессу, а иногда помыкал ею, точно посудомойкой. Сегодня был как раз такой день. Другие уже привыкли и не обращали внимания. Клаудио есть Клаудио, с ним не угадаешь. Мерли часто возвращалась домой в слезах и клялась бросить его. Ютта и Каро ее поддерживали.