Сбой реальности. Книга 4
Шрифт:
— Урона почти нет, у вас как? — ору я, судорожно соображая, что я могу сделать. Глаза бегают по панели способностей, но выхода пока не вижу.
— Они лезут! — Юля колдовала исцеляющий свет раз за разом, все лечение шло в Илью, ведь даже под цельнометаллической оболочкой каждый удар кривого зазубренного меча сносил ему чуть меньше половины жизни. Здоровяк врубился в тень бездны, щит принимал удары, металл гудел. Каждая атака по здоровяку вбивала его в землю на пол тычка лопаты.
— Держу, суки! — проревел он, рубя мечом перед собой, особо не целясь. Какой-то урон проходил,
Фес бросился на второго «клинка», кулаки замелькали в тени. Он был достаточно шустрым, чтобы уворачиваться, но надолго ли? Бросьте, до первой ошибки. Он на ровном месте в грязи чуть не убился. Персонажа потеряет…
Охотница оставила свою пантеру зализывать раны, включилась в сражение. От ее стрел так же не было никакого эффекта — если они в цель и попадали, то просто застревали в угольно-черной коже, будто в великана зубочисткой кинули.
— Фес, что с ци? Очень надо! — рычит Илья, отбиваясь от ударов и полностью теряя инициативу. Тот небрежно отбрыкивается от наступающего на него, в какой-то момент спотыкается о камень в траве, валится на нее, и ловким кульбитом вновь разрывает дистанцию, оказываясь на ногах.
— Бить не могу, не будет пока усилений! — отвечает он Илье, но не успевает ответить врагу. Твою же мать…
Щит протектора!
— Илья, нахрен с поля боя, никому не лезть вперед, иначе все тут ляжем, я щит включил! — резко соображаю я, что делать дальше, потому что пропущенный монахом удар я принял на себя. Боль была невообразимой, как будто все мое тело — один сплошной воспаленный зубной нерв. И на него надавили.
Разлом выплюнул еще пятерку — теперь с копьями и цепями. Их кожа дымилась, как угли. Звон металла, один метнул цепь, как лассо, обмотав фонарь — столб рухнул, свет погас, окончательно погружая форт во тьму. Только мириады вспышек молний и слабенький магический свет Юли освещали бой.
Я метнулся к своему подранку, в надежде прибить хоть одного. Полагаю, объяснять свое состояние сейчас не нужно? Едва я почувствовал, что жизнь снова налаживается, а теперь форт мы потеряем. Я не хочу продать его так дешево. Не убив никого.
— Майк, их сотни! — Юля исцелила меня за пропущенный удар вместо монаха. Ее голос дрожал. — Это не остановить, нам надо бежать!
Я сделал рывок снова, дважды увернулся от встречных ударов и на контратаке, гонимый инерцией, вонзился клинками в тело, покрытое черным покровом. В упор разглядел — это не кожа, это вуаль. Клинки в атаке успел сменить — лед и пожирание. Пошел «тикающий» со временем урон, но микроскопический. После «Багровой Пасти» совсем не весело. Ледяную атаку монстр проигнорировал, эффекта заморозки добиться не вышло.
Мои друзья, по отданной ранее команде, отступили, а я рубил, уклонялся, колол — вихри, камнедробитель, лед и проклятия — я использовал весь свой арсенал. Да, логи урона мелькали, я почти одолел того, первого противника. По описанию может показаться, что все эти события растянуты во времени, длятся слишком долго, но с момента, как мы выбежали из таверны прошло всего
Я уже держал взгляд на «обратном телепорте» из Ауралиса в Иридиан, готовясь зацепить с собой товарищей и сдать форт Разлому. Но и просто так уходить не хотелось. Может, хотя бы храм сохраню.
Перерождение, цвет моей кожи сменился с бежевого с легким загаром на пепельно-серый, а по жилам потекла энергия. У меня есть сорок семь секунд. Добить своего вражину, во что бы то ни стало, а затем заковать храм в Ледяную тюрьму. Других идей не было. После этого можно уходить, в надежде, что древнее стихийное пристанище уцелеет до момента, когда я смогу вернуться сюда вновь.
— Слушайте сюда, валите отсюда! Прям убежали на холм и вышли из игры, бегом! — прохрипел я, выбрасывая килотонны энергии вокруг себя мясорубкой из вихрей, сдерживая врагов.
— Ты че, сдурел?! — ревет Илья, но вступить в бой не решается. Он знает цену потери персонажа.
— Это не обсуждается! С другой стороны претензии высказывать будешь, а сейчас я сказал — БЕГОМ! — ору я что есть сил, резонируя измененным голосом хранителя стихий с Разломом.
— Майк, это самоубийство! — и монах туда же, спорить со мной.
— Майк… — что-то для себя решила рыжая, сказала мое имя слабо, спорить не стала.
— Сейчас же! — отчаянно реву я, догрызая своими ножами первого врага. И, вероятно, последнего.
Первые минуты боя почти превратили форт в руины. Частокол — груда щепок. Таверна полыхала, ее крыша рухнула с треском, выбрасывая снопы искр в ночь. Храм Стихий ощетинился пульсирующей аурой. Он, как живой, чувствовал надвигающуюся угрозу. Кристаллы внутри потрескивали, теряя свой блеск. Разлом ревел, выпуская все новых тварей. Их черные силуэты я уже разобрать не мог, они сливались в сплошную лавину, клинки и копья сверкали в ужасном ночном театре. Я рубил и рубил, выжидая последние секунды, когда каждый из союзников растворится в этом мире, чтобы очнуться в настоящем.
— Ты просто долбанный псих! — выкрикивает Фес, и они с Кирой первыми растворяются во тьме. Двое спасены.
— Не вздумай подохнуть, мы выходим! — рассыпается на кристаллы рассинхронизации и Илья. Вот и еще один. Чего же ты медлишь, дурочка?
Но вот и она. Шагнула ближе, чуть не пропустила удар.
— Вернись к нам, прошу тебя, — вихри закружились в новый, бушующий ураган. — Пожалуйста. — шепчет она, едва различимо в гвалте сражения.
Вспышка света, с наложенным на меня «праведным щитом», дарующим неуязвимость на восемь секунд. И еще один игрок покинул Ревущий Фьорд.
Я смог выдохнуть. Никто сегодня не умрет. Ну а форт… Да хрен с ним, спасаем самое ценное, а потом отобьемся.
[До конца Перерождения: 4…3…2…]
Ледяная тюрьма шпилем устремляется в небо, сковывая в прочнейший лед самую ценную постройку на территории острова. Я сделал все, что мог.
Разлом ревел, монстры лезли, как чума. Черные силуэты окружали форт со всех сторон, таверна догорала, храм утих, прекратив источать магию. Я сжал клинки, чувствуя, как кровь стекает по рукам под тугими струями дождя. Не моя — их кровь.