Сбывшаяся мечта
Шрифт:
Айлин криво усмехнулась.
— А если я не захочу этого, ты начнешь на меня давить?
— Нет, — ответил он очень искренне и тоже улыбнулся. — Я вовсе не тот не знающий жалости монстр, каким ты меня почему-то считаешь.
— Но все же без спросу залез в мою постель, — упрямо возразила она.
— Это совсем другое, — запротестовал Роберто. — И, потом, ты ведь этого даже не заметила, не правда ли?
— Я не жалуюсь, — вздохнула Айлин. — Я возражаю.
— Отнюдь нет, — улыбнулся он и осторожно погладил ее по волосам. — На самом деле
— Что за чушь! — возмутилась она.
— Чушь? — рассмеялся Роберто. — А что, если я предложу оберегать твой сон от кошмаров, если ты позволишь мне оставаться в твоей постели? Согласна?
К досаде Айлин, от этого дружеского подтрунивания глаза ее подернулись предательской влагой.
— Не надо, милая, пожалуйста, — взволнованно произнес он. — Мне больно видеть твои слезы. Ты не представляешь, что я пережил сегодня утром, стоя у дверей твоей спальни.
Глаза ее удивлено расширились:
— Ты ничего об этом не говорил!
— Видишь эту руку? — спросил он, показывая ей здоровую ладонь. — Еще немного, и тебе пришлось бы лечить и ее.
Поддавшись безотчетному импульсу, Айлин схватила его раненую руку и прижала к щеке. Это естественное проявление чувств настолько растрогало Роберто, — Айлин видела это по выражению его лица, — что она снова чуть не разревелась, осознав, что впервые за все это время прикоснулась к нему сама, добровольно, причем даже не сжавшись от страха.
— Пойдем, — сказал он, осторожно беря ее на руки, и в его голосе появилась какая-то новая интонация: — Я буду оберегать твой сон до утра. А если вздумаешь возражать, то зацелую до смерти, — решительно предупредил он, не замечая, что возражать ей совершенно расхотелось. — Таковы условия нашей новой сделки: либо спать, либо целоваться.
— «И не вздумай торговаться или увиливать», — улыбаясь, напомнила ему Айлин его собственные слова.
— Торговаться? Со мной? — Роберто тоже довольно осклабился. — Не советую, дорогая. Я же банкир, так что торговаться — это моя профессия.
Айлин очень устала, и ей до смерти надоело постоянно от него защищаться, отстаивая свою независимость.
Может быть, он и прав, промелькнула у нее смутная мысль, когда Роберто поставил ее на пол рядом с кроватью, чтобы она могла снять халат, перед тем как лечь. Через несколько секунд он присоединился к ней, тоже сняв халат и оставшись в трусах, почти не скрывавших его мужские достоинства. Тем не менее, Айлин почему-то совсем не испугалась и даже не попыталась отодвинуться, когда он осторожно обнял ее, прижимая к себе.
Чем чаще он к ней прикасался, тем легче ей было принимать это. Возможно, у них действительно когда-нибудь все будет хорошо?
Но, увы, вскоре Айлин поняла, что сильнее ошибаться не могла.
Утром ее разбудило громкое пение птиц, и она долго лежала, прежде чем перевернуться на другой бок. И лишь тогда, увидев перед собой лицо Роберто,
Успокоившись, она продолжала лежать неподвижно, пользуясь редкой возможностью вдоволь на него насмотреться, ничем при этом не рискуя.
Спящий Роберто был не менее прекрасен, чем бодрствующий, с нежностью думала она, любуясь его мощным обнаженным торсом и в который раз удивляясь, почему этот потрясающе красивый мужчина выбрал ее, маленькую незаметную официантку из скромного ресторана, тогда как ему на шею бросилась бы любая женщина.
Выбрал на свою голову, печально улыбнулась Айлин. Ведь хотя накануне он принес ее сюда на руках, и уснула она в его объятиях, проснулись они порознь, откатившись к противоположным краям огромной кровати. Видимо, за первые ужасные месяцы их супружеской жизни Роберто настолько сжился с тем, что его прикосновения неприятны жене, что отстранялся даже во сне, чтобы не делать ей больно.
— Я люблю тебя, Роберто, — прошептала она одними губами. — Прости мне все то зло, что я тебе причинила.
Его ресницы затрепетали, и взгляды их встретились.
Он не шевельнулся и не сказал ни слова, и некоторое время они продолжали лежать неподвижно, глядя друг другу в глаза, в страхе нарушить эту новую, такую незнакомую, связывающую, а не разъединяющую тишину.
— Который сейчас час? — не выдержала Айлин, задав первый пришедший в голову вопрос.
— Часов пять, наверное, — предположил Роберто, глянув в сторону окна, где сквозь шелковые шторы робко пробивались первые солнечные лучи. Потом он снова перевел взгляд на нее. — Ночью у тебя был кошмар.
— Я помню, — кивнула она.
— Спи, — тихо сказал он и закрыл глаза. — Еще очень рано. Пару часов еще вполне можно поспать.
Хорошенькое дело, спи, возразила она мысленно. Разве можно уснуть, когда так хочется погладить его смуглую гладкую кожу и губами ощутить ее вкус? Разве можно уснуть, если так приятно лежать и любоваться его телом, мечтая, копя и смакуя эти драгоценные и такие редкие в ее жизни минуты?
А потом…
А потом смуглая рука Роберто, обнимавшая подушку, чуть шевельнулась, и Айлин почувствовала, как сразу же напряглось все ее тело в привычной защитной реакции.
Он тоже это понял, потому что глаза его открылись. В них клубились черные грозовые тучи, и она не могла его за это винить. Ведь он к ней еще даже не прикоснулся!
— Прости, — хрипло пробормотала Айлин.
— Поздно! — прорычал он и спустя мгновение уже тяжело и грубо навалился на нее всем телом, обхватив ладонями лицо и в бешенстве глядя в глаза. — Готовься! Скоро придет день, когда я сорву с тебя все это. — Он с такой силой дернул тонкую ткань ночной рубашки, что та чуть не разорвалась. — И ты будешь лежать передо мной голой. А потом я тебя съем всю, целиком, и даже косточки выплевывать не стану!