Сбывшаяся сказка
Шрифт:
- Что? – Угрюмо отозвался он из-за моей спины.
- То, как ты попал в бар. После того, как мы расстались, ты всё-таки встретил других бандитов, да?
- А ты думала, я без тебя сразу ожмурюсь?
- Они тебя приняли, - продолжила я, не обращая на него внимания. – Какое-то время вы были вместе, а потом на вас напал «Долг».
- Допустим.
- Тебе как-то удалось отбежать в сторону или спрятаться. А когда долговцы победили, ты вылез и, пользуясь тем, что в Зоне недавно и никто тебя узнать не может, выдал себя за сталкера-одиночку, которого бандиты хотели ограбить.
-
- Какая же ты гнида! – Я обернулась и презрительно посмотрела на Шухлого. Он ответил мне недоумённым и даже обиженным взглядом.
- Это почему же я гнида?
- А как ещё это назвать? Ты предал тех, кто тебя выручил, чтобы спасти свою шкуру!
Шухлый вздохнул и примирительно сказал:
- Смотри лучше, куда идёшь. Я объясню. Начну с того, что они меня ни от чего не выручали, просто обещали отвести к Чекану. В этом их интерес тоже был. И я никого не предавал. Когда стало ясно, что «Долг» побеждает, я принял решение сохранить хотя бы свою жизнь, вот и всё. По-твоему было бы лучше сдохнуть там за компанию с остальными?
- Да, - уверенно ответила я, - Лучше умереть, чем жить предателем.
Мне показалось, что Шухлый сзади сдержанно зевнул.
- Идеалистка ты, Владька. Молодая ещё. И я тебя переубеждать не стану – жизнь переубедит. Если останешься сталкером, рано или поздно Зона поставит тебя в ситуацию, когда придётся выбирать между своими интересами и чужой жизнью. Тогда поймёшь.
- Никогда я этого не пойму!
- Поймёшь. И не надо мне приводить примеры, тех, кто пожертвовал жизнью ради других. Такие самопожертвования тоже делаются исключительно ради себя любимого. И делают их слабые люди.
- Что?!
- А ты как думала? В ситуации, когда нужно выбирать, более слабый человек предпочтёт смерть. Ведь умереть гораздо легче, чем потом жить трусом. А в случае, если погибший был близким человеком, ещё и горевать придётся. Только поэтому матери жертвуют собой ради детей, мужья ради жён, друзья ради друзей и так далее. Всегда погибает слабейший.
Несколько секунд от возмущения я могла только беззвучно шевелить губами. Потом взорвалась.
- Чушь! Большей дичи в жизни не слышала! Сам-то понял, что сказал?!
- А я ещё не договорил, - невозмутимо отозвался Шухлый, - Кроме того, человек, как стадное животное, очень зависим от чужого мнения. Не у каждого хватит смелости сделать выбор, за который его осудят люди. Слабый предпочтёт умереть героем, чем остаться жить предателем в глазах общественности. Сильному на это плевать.
- Ерунда! Не знаешь уже, чем себя оправдать – лучше молчи! И не суди всех по себе!
Шухлый грустно усмехнулся.
- Вот и ты судишь с точки зрения простого обывателя, которому не приходилось попадать в подобную ситуацию.
- Да если мне придётся…
- Если придётся, - перебил Шухлый, - Ты, либо проявишь слабость и умрёшь, либо останешься жить, и начнёшь рассуждать так же, как я.
- Никогда!
Я так разволновалась, что чуть не зашла в «воронку», и только поток тёплого воздуха, дунувший в лицо, заставил торопливо попятиться. Я налетела спиной на Шухлого, он мягко положил ладони мне на плечи и негромко сказал:
- Владька, я от души
- А что самое страшное? – спросила я, удивляясь тому, как приятно ощущать мужские тёплые руки на своих плечах. Оказывается, я уже забыла, как это…
- Самое страшное выбирать между двумя чужими жизнями. Когда они обе зависят от тебя, и ты решаешь, кому остаться жить, а кому умереть. Когда нет такого простого выхода – умереть самой.
Ничего не ответив, я осторожно высвободилась и пошла дальше. Слова Шухлого наполнили меня смятением и странной горечью, словно я когда-то была в ситуации им описанной и делала страшный выбор между двумя дорогими мне жизнями. Чтобы прогнать это тоскливое чувство, я тряхнула головой и спросила:
- Как же пленные бандюки тебя не сдали?
- Пацан в отключке был. А Сава… ну, тот, второй… он подыграл мне. Подтвердил, что я сталкер-одиночка, на которого они напали.
- Почему?!
- Потому что глупо дать долганутым возможность повесить трёх пацанов вместо двух.
Больше я ни о чём не стала спрашивать. Ощущение горечи не проходило, а скомканное искажённое пространство Холмов усиливало его, добавляя в происходящее оттенки нереальности. Шухлый тоже молчал. Я несколько раз оглядывалась и видела, что он идёт, не поднимая глаз от земли, но, тем не менее, идеально копирует мои манёвры между аномалиями. Это тоже беспокоило. Шухлый был странным, в нём словно уживались два совершенно разных человека. Один - грубый и недалёкий мужлан, которого я встретила на Агропроме, который дрался со снорками, не понимал очевидных вещей, и не мог шагу ступить без моей подсказки. И другой – тот, что вытащил меня с Плато, который невозмутимо сбил гранату в полёте, а потом уверенно рассуждал на тему выбора между своей и чужой жизнями, а сейчас шагал сейчас по Холмам, так словно всю жизнь только этим и занимался.
И эти его перевоплощения мне совсем не нравились.
Впереди показались очертания странных полуразрушенных домиков, словно нарисованных чёрной тушью на сером ватмане Холмов. Сначала я подумала, что это ещё одна галлюцинация, мираж, рождённый искривлением пространства. Но чем ближе мы подходили, тем яснее становилось, что домики настоящие. Вот только что-то с ними случилось… Я невольно ускорила шаги, желая скорее понять, что именно. Но Шухлый, очевидно обладал более острым зрением, потому что сказал сзади:
- Сгоревшая деревня…
Так и оказалось.
Через несколько минут, мы вошли на единственную деревенскую улицу. Аномалий здесь почему-то не было. Пользуясь этим, Шухлый поравнялся со мной и пошёл рядом, внимательно глядя по сторонам. Мне захотелось взять его за руку, но я ограничилась тем, что сняла с плеча «калаш» и сдвинула предохранитель. Отсутствие аномалий оказалось единственным плюсом сгоревшей деревни. И я бы предпочла их, царившей здесь гнетущей атмосфере.
- Ты же всё равно стрелять не сможешь.
– Шёпотом сказал Шухлый, заметив мои манипуляции с оружием. Я досадливо дёрнула плечом. Не объяснять же, что стрелять здесь не в кого. Это Холмы. А готовый к стрельбе автомат в руках – чисто психологическая фенька. Так спокойнее.