Сцена и жизнь
Шрифт:
– Мега!.. Вы очень милы, но… - произнесла она, надевая пенсне, - я жду моего кавалера…
За колоннами показался Бежецкий.
– Вот видите и не странно, что председателя не было видно, он не один, - заметил Курский Городову, указывая на проходивших по зале Бежецкого и Щепетович.
Оба расхохотались.
– Милости просим, Лариса Алексеевна. Идемте. J'espere, que vous n'etes pas, genee? Бодрей, бодрей…
Он шел с ней под руку, гордо раскланиваясь со всеми кивком головы.
– J'espere bien, que non!
– В мужском обществе не теряюсь. Вот барынь не люблю - скучные они все и меня к мужчинам ревнуют.
– Честь имею вам представить, господа, нашу новую артистку, Ларису Алексеевну Щепетович!
– подошел он с ней к группе, где стоял Городов и только что подошедшие Бабочкин и Величковский.
При приближении их Коган, Чадилкин, Крюковская и Дудкина поспешно отделились от остальных и отошли в сторону.
После взаимных представлений, Щепетович обратилась к Бабочкину:
– Мы, Михаил Васильевич, с вами, кажется знакомы?
– Да-с, имел эту честь. У Палкина, если я не ошибаюсь, вы бывали со Степановым.
– Нет, с Сержем Войтовским, а Степанов всегда бывал в нашей компании. Тогда очень мило и весело жилось в Петербурге. Каждый день катанье на тройках, обеды у Палкина, ужины у Донона, потом на острова, цыгане… И всегда с нами Петя Лапшин, князь Коко… Вы помните, такой шалун и весельчак еще…
– Как же не помнить. Бывало, к ним попадешь, уж живой не выйдешь, всегда до положения риз… - засмеялся Бабочкин.
– Славные ребята!
– расхохоталась на всю залу Лариса Алексеевна.
– C'etait charmant, в особенности Васька Белищев, не тот, штатский, а гвардеец, русская широкая натура.
– Каковы манеры!
– наклонился Городов к Величковскому, - вот пример, что у нас делается. Разве эта барыня может иметь что-нибудь общее с искусством и носить звание артистки, впрочем, для кутежей, может быть, - она артистка первоклассная.
Величковский только пожал плечами.
– Однако, господа, что же мы не начинаем?
– поглядел на часы Владимир Николаевич.
– Где же Шмель?
Борис Александрович вырос перед ним как из-под земли.
– Я здесь! Если угодно, можно начинать заседание. Все готово! Отчеты я положил вам на стол. Все обстоит благополучно.
Последнюю фразу он произнес шепотом.
– А, хорошо!
– И господ членов довольно уже набралось. Если прикажете, можно дать звонок, - продолжал он вслух.
– Так потрудитесь!
Шмель вынул из кармана колокольчик и начал, звоня, обходить залы.
Все члены направились в зал, приготовленный для общего собрания, у дверей которого стояли два лакея, отбиравшие повестки у мало известных.
– Я вас провожу в зал заседаний. Я надеюсь, что вы
– О, с вами куда угодно. Хоть на край света!
– громко и с ударением ответила она.
– Вот как!.. Зачем же это объяснять и так публично. Шалунья, - заметил он ей уже на ходу.
Последняя фраза не ускользнула от оставшегося еще в той же зале Когана, разговаривавшего вполголоса с Чадилкиным.
– Вот как!
– прошипел он.
– Куда угодно, хоть на край света. Вы слышали каково?! Быстро, быстро! Не слишком ли скоро? Ну, да это мы увидим, с кем. Почему бы и не с вами, и не со мной. Увидим, кто сильнее: мы или Бежецкий?
– Все мое, сказало злато, И я твой, сказал булат, Все куплю, сказало злато, И меня, сказал булат.
– продекламировал со смехом в ответ архитектор.
– Война, значит, уважаемый Исаак Соломонович?
– добавил он, положив ему на плечо свою огромную руку.
– Нет, как же война. Я так только пошутил. Разве подобная дрянь, как Щепетович, стоит этого. Я ею вовсе и не интересуюсь.
К ним подскочил Марк Иванович, вышедший из залы заседания.
– Что же вы, Исаак Соломонович? Пожалуйте. Все уже собрались, заседание будет интересное.
– Еще успеем, - зевнул Чадилкин.
– У нас тут возбужден будет вопрос о перемене председателя, - подошел к Когану Сергей Сергеевич.
Вывих при его приближении быстро отошел и направился в залу заседания, окинув Петрова-Курского презрительным взглядом.
– Желал бы я знать ваше мнение на счет этого, уважаемый Исаак Соломонович.
– На счет перемены председателя. А! Это очень кстати, и знаете, - добавил он таинственно, - если будет другой председатель, я пожертвую для общества. Передайте это от меня членам.
– Непременно передам. Мы думаем выбрать Величковского, он человек с честным направлением.
– Величковского? Да! Он с честным направлением. Я согласен, согласен, - важно изрек Коган.
– Идите же, идите, - заспешил Курский и побежал обратно в залу, откуда уже слышались шумные возгласы.
Исаак Соломонович с Чадилкиным направились было туда же, но оттуда, как бомба, вылетел Вывих.
– Идите, идите, Исаак Соломонович, - подскочил он к ним.
– Читают отчеты. Очень интересно, как они так подтасовали. Деньги растрачены. Завтра же в газетах тисну. Целый фельетон выйдет. Строчек в триста - значит, пятнадцать рублей получу. Идите скорее.
– Идем, идем! Надо другого председателя выбрать. Я думаю Величковского, он с честным направлением, - сообщил Коган Вывиху.
– Величковского, конечно, Величковского, - подтвердил на ходу уже в дверях Марк Иванович.