Сцена и жизнь
Шрифт:
– Однако ты поправься, нехорошо, ты растрепана…
Она подошла к зеркалу и быстро привела в порядок свою прическу.
– Вот я и готова, - весело сказала она.
На лице ее не было никакого следа волнения.
– Быстрая перемена!
– улыбнулся он.
– Такая же быстрая перемена должна теперь совершиться и с тобой и не для меня, а для тебя самого, для твоего же счастья это необходимо. Делом, делом надо заниматься, дорогой мой! Все от этого зависит. Изменишься, и общество к тебе иначе отнесется. Ты послушай, что я буду говорить тебе…
– Опять меня исправлять, - шутя заметил он.
– Нет, избави
– Но пойми, что этой силы нет, - нетерпеливо перебил он ее восторженный бред.
– Неправда, она есть, - вскричала она с еще большим увлечением.
– Есть она. Ты только не хочешь отвыкнуть от дурных привычек. Ты такой способный, умный и добрый. Душа у тебя отличная, отзывчивая, я помню, сколько раз при мне ты помогал бедным. Если бы ты захотел только, то мог бы встать во главе какого угодно общества, не только у нас. А ты возишься Бог тебя знает с какой дрянью. Например, Шмель. Вчера ведь уличили его, что он подчищает отчеты. Конечно - так нельзя.
Она подошла к нему и взяла его обеими руками за голову.
– Ну, смотри на меня, ведь я любя тебя говорю… Неужели нельзя заняться делом серьезно, без легкомыслия… Вспомни, как мы сошлись с тобой, что говорили, на что надеялись! Как мы могли бы быть счастливы! Ведь у нее одна идея, одно общее дело, будем работать вместе в одну сторону. Если опять выберут, надо бросить прошлое легкомыслие, глядеть на жизнь серьезнее и тогда ты увидишь, что больше этого не случится, все будут уважать, любить тебя, как я люблю…
Он смотрел на нее, но уже скучающим взглядом.
Она этого не заметила.
В передней послышался звонок.
– Вот верно и она… - сказала Надежда Александровна, быстро отскочила от него и поправясь еще раз у зеркала, пошла в залу навстречу приехавшей Дюшар.
Это приехала она и входила уже в залу под густой черной вуалью.
XVI. У актрисы
– Bonjoir, madame, - подала Нина Николаевна руку Крюковской, вошла в гостиную по ее приглашению и откинула вуаль.
– Ах! Вы, монсеньор, здесь?
– увидела она Бежецкого.
– Я думала, что я буду одна. Я так просила.
Владимир Николаевич молча поздоровался с нею.
Надежда Александровна не дала ему времени заговорить и усадила гостью.
– Я вам за
– Я вчера же это слышала и жалела очень, что не знала раньше. Тогда-то можно было это предупредить. Может быть, ничего бы и не случилось, - с расстановкой проговорила Нина Николаевна.
– Но мне ужасно странно, что я у вас по поводу этого, - с улыбкой добавила она.
– Я всегда слышала о вас, - перебила ее Надежда Александровна, - как об очень развитой и гуманной женщине, и Владимир Николаевич также всегда говорил о вас с восторгом.
Дюшар потупилась.
– И еще говорил… Я скажу все, Владимир Николаевич?
– обратилась к нему Крюковская.
Тот покорно наклонил голову.
– Говорил, что он считает за честь, что вы к нему всегда так дружески были расположены, что и теперь, он убежден, не откажетесь помочь ему подавить интригу Когана и Величковского. Он этого, скажу как член общества и актриса, вполне заслуживает.
– Если только я могу что-нибудь сделать, то сделаю с удовольствием, - жеманно ответила Нина Николаевна, - я всегда ценила заслуги Владимира Николаевича перед "обществом" - вот откуда наше хорошее знакомство, надеюсь, мадам, что это останется между нами.
– О! Вы в этом можете быть уверены вполне, Нина Николаевна… Если Владимир Николаевич доверил мне, то, вероятно, убежден, что отсюда это никогда не выйдет. Я многим обязана ему, а потому очень рада ему услужить, но перейдем к делу. Нужно взять господина Когана за бока, и это сделать можете только вы, Нина Николаевна. Он член в вашем благотворительном Обществе и, как я знаю, очень этим гордится и дорожит. Недавно я с ним каталась, - смеясь прибавила она, - он мне хвастался, что через вас и ваше общество получит скоро отличие и будет настоящим кавалером. Если что можно сделать для Владимира Николаевича, то через него. А затем вы меня извините, Нина Николаевна, ко мне неожиданно сейчас приехала одна моя старинная приятельница, которую я давно не видала, и мне нужно кое о чем распорядиться… Я распоряжусь и сейчас же вернусь. Pardon, - встала Крюковская…
– Ах! Пожалуйста, не стесняйтесь, только прошу вас, чтобы ваша приятельница на знала, что я здесь. Пожалуйста, чтобы это не разнеслось…
Надежда Александровна ушла.
– Как мне странно, - презрительно огляделась Дюшар, - я здесь… я… у актрисы. Но это, мой дорогой, только для вас. Надеюсь, нас никто здесь не подслушивает?
– обратилась она к Бежецкому.
– Никто!.. Merci, что приехали сюда… - взял он ее руку и поцеловал.
– Вы этим доказали, что действительно я могу относиться к вам, как у другу. У меня большая неприятность, un grand desagrement. Я просто не знаю, что делать? Помогите мне как-нибудь побороть моих врагов. Я только на вас и могу надеяться. У меня нет другой поддержки.