Сценарист

Син Айкава

Это были самые настоящие пытки.

Я лежал прикованный к койке, окруженный холодными стенами неизвестного подземного помещения, и надеялся на то, что всё скоро закончится. Металлические пластины жестко удерживали мои руки и ноги, не давая мне свободы движений. Вокруг меня суетились ученые, они были лишены милосердия и готовы на все, чтобы раскрыть секрет моих необъяснимых способностей.

Первая пытка началась с тестирования моей выносливости. Один из ученых, держа в руках автомат, навёл его на меня и безжалостно открыл огонь. Пули проникали в моё тело, разрывая плоть и оставляя следы на моей коже. Я чувствовал боль и

ощущение жжения, но моя сила не покидала меня. Несмотря на раны, я не давал им удовольствия увидеть моё страдание. Вместо того, чтобы кричать и просить о пощаде, я сконцентрировался на своей причуде, пытаясь ускорить свою регенерацию и плотность своей кожи, что у меня неплохо так получалось, но это лишь раззадоривало учёных, после чего они продолжали эксперимент, высаживая в меня целые обоймы.

Потом они решили проверить мою способность к самоисцелению от ран, оставленных химическими жидкостями. Они залили ядовитые вещества в мой организм, пытаясь остановить моё сердце. Я ощущал, как яд распространяется по моим венам, проникает в каждую клетку моего тела. Он вызывал болезненные спазмы и ослабление сил, но моя сила воли не поддавалась. Я выживал и верил, что кто-нибудь придёт спасти меня. В тот момент мне так хотелось верить, что через несколько мгновений сюда ворвётся Фурия и разнесёт всех на куски, вызволяя меня из этого плена.

Но она не приходила.

Ученые не останавливались. Они достали сварочный аппарат и начали прожигать мою кожу. Потоки пламени сжигали мою плоть, оставляя глубокие раны и шрамы. Я чувствовал запах горящей плоти и слышал свист пламени, но я не издавал ни единого звука. Моя боль становилась частью меня, стальная воля героя, которая не позволяла им сломить меня. Я был настоящим солдатом, так что не мог позволить этим уродам сломать меня. Скорее, это они быстрее сломаются, пытаясь уничтожить меня.

Такие пытки продолжались день за днём, час за часом. Они экспериментировали с каждым аспектом моей силы, и каждая новая пытка была более жестокой и изощренной. Они стреляли мне в рот из автомата, пытаясь понять, как я могу выжить от такого воздействия. Они заливали кислоту на мою кожу, наблюдая, как она разъедает мою плоть. Они прокалывали меня иглами и проводили электрические разряды через моё тело. Но я не сдавался. Я оставался сильным и непоколебимым, несмотря на страдания, которые они причиняли мне. Моя решимость только укреплялась, а моё тело становилось более устойчивым к их мукам. Они не понимали, что не смогут сломить меня, что я останусь стоять даже перед самыми жестокими пытками.

И всё это продолжается по сей день. Я уже потерял чувство времени. Без понятия, сколько времени я уже здесь нахожусь, да это и не так уж важно. Важно лишь то, что никто не придёт меня спасать. Этот факт я осознал, кажется, после нескольких десятков пыток от этих сукиных детей, которые, похоже, получают истинное удовольствие, причиняя мне боль. Боюсь представить, что бы они ощущали, если бы всё-таки смогли сломать меня. Наверное, все эти серые стены точно бы в этот момент окрасились в белый цвет.

Всё моё тело сильно болело, хоть я и всякий раз лечил его при помощи усиленной регенерации. Кажется, это называется «фантомная боль». Только у всех она происходит при отсутствии какой-либо конечности, а у меня она проявляется при отсутствии травм и шрамов, которые на этом теле просто обязаны быть, учитывая то, что со мной тут только

не делали. Забавно то, что я ещё не потерял своё чувство юмора, а ведь здешние условия к этому очень сильно располагают.

Криогенная камера за всё это время стала моим своеобразным домом, в котором я отдыхал после множественных пыток. Они хранят меня здесь для того, чтобы я находился в постоянном сне, не имея возможности применить свою причуду для освобождения. Умно с их стороны, но за всё это время я научился мыслить даже в сонном состоянии, да и их газ уже не сильно берёт меня. За все те разы, что они меня им усыпляли, мой организм успел выработать иммунитет к нему, что, несомненно, стало плюсом, ибо так у меня появилось больше времени на раздумья. Жаль только, что причуду использовать не могу — из-за мороза в этой камере все процессы в организме замедляются, из-за чего причуду практически невозможно использовать.

Не знаю, сколько мне ещё предстоит пробыть здесь, но я знаю точно одно: как только я выберусь отсюда, я устрою всем этим учёным самый настоящий ад, который им даже не снился. Я надеру каждую задницу, что посмела причинить мне боль. Я обещаю.

* * *

Проснулся я от странного шума и криков, что звучали вокруг. Осознание медленно настигало мой разум, так что проанализировать всю ситуацию я сразу не смог. Отовсюду звучали выстрелы, крики людей, мольбы о пощаде и помощи и истошные стоны, издаваемые человеком перед смертью. Какая же приятная музыка, скажу я вам.

Моё сердце забилось сильнее, ощущая хаос, разворачивающийся вокруг меня. Я напряженно слушал каждый звук, пытаясь понять, что происходит. Волнующие шаги приближались к моей криогенной камере, а затем я услышал незнакомый мужской голос, в нотках которого чувствовалась усталость и напряжение.

— Чёрт подери, много же здесь людей для охраны одного единственного вояки. — произнёс он и немного отошёл в сторону, если ориентироваться по звуку его шагов.

Я услышал звуки нажимания кнопок и скрип дверей, которые открылись передо мной. Из моей камеры начал выпускаться пар, а металлические пластины, долгое время сковывавшие мои конечности, разжались с тихим треском. Моё ослабленное тело не смогло удержаться, и я рухнул на холодный бетонный пол, ощущая его холод через все слои моей измученной плоти.

Сердце билось в груди, словно пытаясь выбраться на свободу, и каждый измученный мускул болел от напряжения и долгих часов неактивности. Я поднял глаза, чтобы встретиться с взглядом человека, который освободил меня из этого мрачного плена. Его зелёные глаза смотрели на меня без нотки страха и насмешки. У незнакомца были длинные чёрные волосы, что прямо сейчас лежали у него на плечах. Тело же его было худощавым, на которое была надета тёмная повседневная одежда. Больше всего выделялась чёрная футболка, на которой находилась надпись «Sin», состоящая из белых букв.

На его лице в данный момент находилась добродушная ухмылка, при виде которой становилось… спокойно. Однако, в то же время его взгляд напоминал змеиный, от чего становилось немного не по себе.

Неоднозначные ощущения, проще говоря.

— Всегда хотел сделать это. — произнёс он и подошёл ближе ко мне. — Просыпайся, Самурай. — произнёс он и присел на корточки. — У нас есть город, который нужно сжечь.

За кадром: чувства и решительность Мэй.