Сценарист

Син Айкава

— Рад, что ты всё-таки смог найти меня, — продолжал мужчина, медленно спускаясь. — Признаться честно, я не думал, что ты сможешь дожить до такого момента. Ну, знаешь… все эти сражения с сильными героями, с опасными злодеями, постоянные погони и прятки. По-моему, это не совсем то, чем должен заниматься подросток, не правда ли? — улыбнулся мужчина, преодолев большую часть пути. — Но ты молодец. Тебе удалось пройти все испытания, и ты наконец-то смог добраться сюда. Ты… и вправду удивительный, да? — издал смешок он.

Мужчина спускался все ближе и ближе, шаг за шагом, сохраняя легкость

и уверенность в движениях. Когда он наконец достиг арены, его взгляд встретился с темной тишиной пустого пространства. Мужчина сделал ещё несколько шагов вперёд и остановился, когда понял, что встал на нужное место.

Они оказались напротив друг друга, разделяемые только десятком метров. Лица обоих были напряжены, но если у Айкавы можно было уловить внутреннюю борьбу и решимость, то у человека, вышедшего на арену, блеск глаз обещал лишь одно — непредсказуемость. Они стояли на пустом пространстве, словно два конца магнита, готовые притянуть или оттолкнуть друг друга, словно начало и конец их истории, что стала замкнутым кругом.

— Давно не виделись, Син. Ты… сильно вырос с нашей последней встречи, — произнёс мужчина и тепло улыбнулся.

Син же с ноткой грусти и боли посмотрел в глаза человеку, что стоял напротив. Ему хотелось так много сказать ему, хотелось так сильно прокричать о том, как он его ненавидит и презирает, но вместо этого он лишь… улыбнулся, после чего непривычным для себя приятным голосом произнёс:

— И тебе привет…

—… отец.

Глава 56. Истинный рассказчик.

— Долго же ты добирался до меня. Мне уж показалось, что до нового года я тебя точно не увижу— рассыпался в улыбке мужчина, пытаясь не замечать дурного настроения своего сына.

Син смотрел на отца весьма смешанным взглядом. С одной стороны, ему было приятно видеть его, ведь в последний раз они виделись аж несколько лет назад. С другой стороны, ему было чертовски больно и обидно, что в роли кукловода и главного злодея всей его истории был столь родной ему человек. Да, между ними были не очень хорошие и любящие отношения, но Син и Кенджи всё ещё были отцом и сыном, и противостоять этой связи было чертовски сложно.

Младший Айкава всё понял ещё в офисе, когда увидел фотографии. Это лицо он бы ни с каким не перепутал — собственного отца он способен узнать из тысячи. Девушку на фото же Син не узнал, ибо она не дожила до его осознанных лет, но он смог проанализировать изображения и сделать вывод, что та, что была рядом с его отцом — его мать. Оставался лишь один вопрос, который не давал ему покоя: почему он сам был изображён на той фотографии?

Отец говорил ему, что мать умерла при родах, а на том снимке она держала его на руках. Полученная информация с имевшейся никак не сходилась, образуя диссонанс, и Сину не терпелось его устранить.

— Сколько же ты лгал мне? — задал вопрос подросток, смотря мужчине прямо в глаза.

— Я тебе никогда не врал, — тут же с улыбкой на лице ответил Кенджи, делая вид, будто бы он не понимает, почему сын спрашивает его об этом.

— Ты говорил, что мама умерла при родах, а на фотографиях она держала меня. Живая.

—

Так я тебе и не лгал, — спокойно выговаривал отец. — Она умерла, когда ты родился.

— Но на фотографии…

— Она держала не тебя, — перебил мужчина подростка. — В её руках был другой мальчик, который бы никогда не стал злодеем.

Непонимание бушевало в душе парня, и у него не получалось её скрыть. Она выражалась в неуверенной и нервной позе, в дёргающихся глазах и лёгкой дрожью в ногах. Он пытался бороться с эмоциями, но выходило у него это крайне плохо.

— И для чего всё это? — задал ещё один вопрос Син.

— Что именно? — решил уточнить Кенджи.

— Для чего тебе всё это понадобилось? Те эксперименты, убийство детей, мои страдания… Для чего?

— Для того, чтобы получить нужный препарат, — убрал руки за спину отец. — Я возлагал на тебя большие надежды. Верил, что только ты сможешь добиться абсолютного успеха во всех поставленных задачах. И у тебя почти получилось! — лучезарно улыбнулся он, но через несколько секунд улыбка тут же спала с его лица. — Почти. Финальный этап ты полностью испортил.

— Финальный этап?

— В тот день, когда ты решил… изобразить террориста-смертника и справедливого палача в одном лице, эксперименты должны были подойти к концу. То, что тебе вкололи тогда, было финальной версией нужной нам сыворотки. Тебе оставалось лишь активировать причуду и воспользоваться всеми обретёнными силами. И ты сделал это, но не так, как нужно было, — мужчина отвернулся и сделал несколько шагов в сторону. — Понимаешь, когда в тебе бурлят силы, не столь уж обязательно пускать её на уничтожение всего и вся. Нам стоило сказать тебе об этом тогда, да только та дура всё запорола, в результате чего произошёл… бум, — он пожал плечами и слегка ухмыльнулся. — Столько времени и труда пошло прахом в тот день, и всё из-за нашей общей ошибки.

«Он действительно сожалеет только о том, что эксперимент не удалось успешно закончить? Ему важно только это?», — был шокирован услышанным Син.

— И самое печальное знаешь в чём? — продолжал свой монолог отец. — Эта дура не сохранила информацию о составе работающего препарата. Ничего в сеть не загрузила! А оригинал был уничтожен… тобой и твоим организмом. Вот так мы и просрали то, над чем работали долгие годы.

— И для чего же тебе и всем остальным нужна была эта сыворотка? — пытался вытянуть больше информации младший Айкава. — У всего есть цель, так что и это вам для чего-то было нужно.

— Всё просто: мы хотели сделать своего Всемогущего! — бодро ответил Кенджи. — За деньги, разумеется.

— И в чём смысл?

— Всемогущий не полностью подчинялся приказам, а его сила была ужасающей, да настолько, что этого героя боялись не только злодеи Японии, но ещё и главы других государств. Чёрт побери, да это же была вылитая машина для убийств всего и вся! — издал смешок он. — Так что всем хотелось себе такого же, да ещё и того, кто будет полностью следовать приказам, да ещё и сможет уничтожить самого Всемогущего. Ну, по крайней мере, первоначальные планы были такими, из-за чего эксперименты одобрили и даже финансировали.