Сценарист
Шрифт:
Син окинул врага грозным взглядом, что был полностью пропитан угрозой и насмешкой. Он уже чувствовал вкус приближающейся победы.
И в следующую секунду, собрав все свои силы в одном ударе, он свершил свою задумку, что должна была стать казнью для Томуры Шигараки.
— Мировой крушитель!
Яркий красный крест с чёрными вкраплениями озарил небеса и всё вокруг, продержался так несколько секунд и затем полностью рассеялся. Вихрь алой и чёрной энергии с грохотом разорвал пространство вокруг Шигараки, и его тело словно вышвырнуло из небес на землю. Он летел вниз, разрезая воздух на скорости
Когда он достиг земли, удар был сравним с падением метеорита. Мгновенно образовался гигантский кратер, земля разорвалась и взлетела вверх, будто вырванная мощью столкновения. Волна разрушений распространилась на сотни метров вокруг, сотрясая всё на своём пути.
Син медленно опустился на землю. Всё было кончено. От его противника не должно было остаться и следа. По крайней мере, он так считал. Он вложил все свои силы в один удар, и он должен был сработать. Ему в это очень сильно хотелось верить.
Ноги предательски задрожали и подкосились. Его тело было уже на пределе. Дыхание стало заметно тяжелее. Каждый вдох и выдох давался с огромным трудом. Всё его тело пульсировало от боли, а мышцы горели от перенапряжения. Удар, который должен был положить конец всему, исчерпал его силы до последней капли.
Причуда тоже находилась на грани. Подросток чувствовал, что она вот-вот начнёт разрушаться, а его тело последует следом.
Эта битва точно станет для него последней.
— После такого и Всемогущий на пике бы не выжил, — с ухмылкой произнёс Айкава, смотря на место, куда упало тело врага.
Из-за большого облака пыли невозможно было разглядеть, мёртв ли его противник или нет. Логика и здравый смысл подсказывали юному злодею, что всё кончено, но что-то в глубине души говорило о том, что это ещё не конец — что это лишь начало.
Внезапный холодок пробежал по его спине, и время, казалось, замедлилось. Из глубины кратера послышался знакомый звук. Шорох. Медленный, почти неуловимый, но он был там. Внезапно из-под груды обломков выбилась бледная рука, затем вторая. И прежде чем Син успел осознать произошедшее, фигура Шигараки, вся в крови, но живая, медленно поднялась выбралась из-под земли. Его иссечённое лицо искажала жуткая, болезненная улыбка.
— Чёрт побери, это было близко, ублюдок! — громко произнёс Томура, запуская очередной процесс регенерации. — Я почти сдох!
Глаза Сина расширились от шока и разочарования. У него… ничего не получилось. Его враг всё ещё был жив и стоял на ногах, а сам он уже был без сил. Тело ныло от боли, причуда рассыпалась, а мотивация биться дальше резко сошла нет.
Айкава готов был признаться, что в этот самый момент он… почти сдался.
— Как же сильно ты держишься за жизнь, — произнёс он, кашляя и сплевывая комки алой жидкости. — Как тебя вообще прикончить?
— Никак, — издал смешок Шигараки и мерзко ухмыльнулся. — Я ещё в начале схватки сказал тебе, что меня невозможно победить. Я — бессмертен! —
Айкава посмотрел на свою трясущуюся руку, а затем перевёл взгляд на Шигараки, который уже заканчивал процесс регенерации. Он знал, что сражаться дальше не имеет смысла — его тело уже исчерпало все силы, а причуда почти разрушилась, оставив его безоружным. Внутренний голос отчаянно шептал, что это конец. Но вместо паники или страха его охватило странное, почти освобождающее чувство — спокойствие.
«Сценарий работает», — пронеслось в его голове.
И в этот же момент его глаза заприметили странный зелёный свет, что показался за одним из случайно созданных из обломков укрытий.
«Наконец-то показался», — пронеслось в голове подростка.
После этого он медленно ухмыльнулся, сквозь боль и отчаяние, словно приняв свою судьбу. Он стоял, не пытаясь больше сопротивляться, глядя в глаза врагу. Этот смех Шигараки, его самодовольная ухмылка и уверенность в своей непобедимости — всё это больше не задевало его.
— Значит, бессмертен, — тихо сказал Син, позволяя горечи и безразличию проникнуть в его голос. — Ну что ж… тогда давай, прикончи меня.
Шигараки резко замолк и прищурился, видя это странное изменение в поведении противника. Он ожидал очередного отчаянного сопротивления, но вместо этого получил безразличие и смирение. Подобная реакция его удивила, но ненадолго.
— Решил всё-таки принять свою судьбу? Умный ход, но теперь… не всё так просто, — усмехнулся он, приблизившись к врагу на расстояние вытянутой руки. — Для начала я заберу твою причуду и вновь заставлю сражаться. Я хочу посмотреть на твои жалкие потуги, желаю собственными глазами увидеть твоё отчаяние и осознание собственной беспомощности. Я хочу увидеть всё это! Настоящее, а не глупую игру! — с угрозой произнёс он и всё-таки коснулся всей ладонью лица соперника.
Всё произошло слишком быстро, но от этого не менее драматично. Айкава почувствовал, как его силы покидают его — его способности, что были с ним с рождения, исчезали, не оставляя после себя ничего. Пустота и ледяной холод разлились по телу, оставляя только чувство бесконечной слабости и утрату чего-то, что казалось неотъемлемой частью его самого.
Шигараки медленно убрал свою ладонь от лица Айкавы, наблюдая, как его когда-то мощный противник теперь стоял перед ним полностью опустошённым, лишённым своей силы. С едва заметной ухмылкой он склонил голову вбок и, наслаждаясь моментом, произнёс:
— Покажи мне, как ты будешь сражаться, теперь, когда у тебя ничего не осталось. Хочу увидеть, как ты борешься до последнего, хотя тебе уже нечем, — откровенно издевался над противником он. — Кажется, ты мне говорил, что у тебя есть за что бороться, и из-за этого ты сильнее меня. Покажи же мне теперь, что твои слова не были пустым звуком.
Он ожидал увидеть страх, панику или, хотя бы, попытку сопротивления. Но вместо этого Син вдруг начал смеяться. Низкий, хриплый смешок, прерываемый одышкой, вырвался из его пересохшего горла. Сначала это был слабый смех, но вскоре он перерос в громкий, искренний хохот, который заполнил пространство вокруг, отдаваясь эхом.