Сценарист
Шрифт:
Айкава, напротив, оставался спокойным. Он вытянул руки вперёд, будто бы предлагал мир, но в его глазах не было ни страха, ни умиротворения. Скорее, это был взгляд человека, уставшего от нескончаемого цикла битв и крови.
— Собираешься драться? — произнёс Син с лёгкой усмешкой, не делая ни одного движения, чтобы защититься или контратаковать. — Тебе самому драки не надоели? Мне, если честно, они уже приелись.
Томура не ответил. Его взгляд оставался острым и сосредоточенным, но лёгкая тень сомнения
— Каждый раз всё следует одному сценарию, — продолжил Айкава, как будто не замечая готовности противника. — Первый атакует второго и начинает доминировать. Второй, со временем, справляется с давлением и равняется силой с противником. Затем он начинает доминировать над первым, но в определённый момент последний решается использовать несколько своих козырей...
Сделав небольшую паузу в своей речи, он посмотрел прямо в глаза Шигараки. Его взгляд был проницательным, словно он видел сквозь уверенность и ярость злодея.
— И что мы имеем в итоге? — задумчиво продолжил Син. — Либо кто-то погибает, либо оба уходят с огромными потерями. Одни и те же сценарии, одни и те же исходы. Зачем снова и снова повторять этот цикл, если всё предрешено?
— И что ты предлагаешь? — ради интереса решил спросить Томура.
— Почему бы тебе... просто не убить себя? — с ноткой надежды предложил юный злодей. — Просто пробей себе грудь своей же рукой или снеси голову с плеч. Зачем приходить к такому через долгую и нудную битву, если это можно сделать сразу?
На секунду показалось, что Шигараки вот-вот взорвётся от гнева, но этого не произошло. К удивлению юного злодея, тот лишь позитивно улыбнулся и прикрыл глаза.
— А знаешь, отличное предложение! — произнёс он и занёс руку для удара. — Так и сделаю.
В следующую секунду его кисть прошла его же грудь насквозь, пробив сердце. От такого Айкава немало так удивился, но постарался сохранить лицо, чуя во всём этом какой-то подвох.
Собственно, он был прав — после удара не было ни фонтана крови, ни падения тела, ни скорчившегося лица от боли. Лишь та же улыбка, что была минутой ранее.
— Ой, не получилось, — произнёс Томура, слегка открыв глаза. — Похоже, теперь даже такое не способно убить меня, — попытался он взглянуть в глаза собеседника, но того уже не оказалось на месте.
Реакция Шигараки не сработала, из-за чего в тот же момент он получил сильный удар деревянным веслом по голове, что тут же раскроил ему череп, превращая голову в обычную кроваво-мясную кашу.
Но и этого оказалось недостаточно, чтобы прикончить этого парня, ибо в ту же секунду он попытался зацепить своей ладонью лицо Айкавы, от чего последний успел увернуться и отступить назад на полтора десятка шагов.
— Ни пробитое сердце, ни разбитая голова не мешают тебе дальше жить, — разочарованно вздохнул Син. —
Шигараки, восстанавливаясь после чудовищного удара, выпрямился, как будто ничего не произошло. Кроваво-мясная каша, что недавно была его головой, быстро начала возвращаться к своей прежней форме. Ткани восстанавливались с ужасающей скоростью, кости срастались, а мышцы и кожа вновь принимали прежний вид. Спустя несколько секунд, он снова был целым, с ухмылкой, которая никуда не исчезала с его лица.
— Тебе, наверное, стало скучно, Син, если ты решил прибегнуть к таким трюкам, — сказал Томура, его голос снова звучал спокойно, но в нём чувствовалась жестокая насмешка. — Сравнивать меня с каким-то древним мифом... Уж не думаешь ли ты, что такие приёмы смогут сработать на мне?
— Я и не думал, что это сработает, — издал смешок юный злодей. — Всё это лишь забавы ради.
— Пытаешься вдоволь повеселиться перед смертью?
— Да, хочу, чтобы ты насладился всеми моими выходками перед тем, как сдохнешь.
После этой реплики наступила полная тишина. Ветер, который до этого играл с пылью и листвой, затих. Вокруг воцарилось спокойствие, нарушаемое лишь едва слышным шумом океанских волн где-то вдалеке. Крики чаек доносились с побережья, дополняя это странное ощущение безмолвного затишья перед бурей. Казалось, что даже природа на мгновение остановилась, наблюдая за происходящим.
— Когда-нибудь это должно было произойти, — нарушил тишину Айкава. — Можно сказать, что наша схватка готовилась уже давно.
— О чём ты говоришь? — не совсем понимал Томура.
— Мы с тобой очень похожи: у нас практически одинаковое прошлое, одинаковое настоящее и одинаковое будущее. Мы оба были использованы другими в их личных целях. Нас никто не спрашивал и никто не интересовался нашим мнением. Считай, что до этого момента мы оба были марионетками в чужих руках. Теперь, когда наших «хозяев» уже нет в живых, настала пора понять, кто из нас сильнейшая марионетка.
Лицо Шигараки скривилось от недовольства, будто бы слова его противника были ему отвратительны.
— Сильнейшая марионетка? — переспросил Томура с едва заметным смешком, который быстро сменился холодной серьёзностью. — Ты, похоже, не понимаешь. Я уже порвал все нити, которые пытались мною управлять. Теперь я сам управляю своей судьбой, и ты... — он сделал шаг вперёд, — будешь первым, кто падёт от моих свободных от всех ограничений рук. Я заберу ими твою жизнь и ими же превращу в пыль!
Син вновь тяжело вздохнул и приготовился к началу схватки, что обещала быть самой сложной в его жизни.