Сцены провинциальной жизни
Шрифт:
— Чисто временное явление, — объявил Том.
Беседа не клеилась. Том взял последний бутерброд из новой порции.
Я решил как можно достовернее изложить ему, что у нас произошло. Разговоры я приводил большей частью дословно. Я рассказал ему про слезы Миртл и наше прощальное объятие на автобусной остановке.
— Дорогой мой Джо, как ты мучаешь бедную девочку!
— А она меня не мучает, если на то пошло?
— Она, вероятно, думает, что ты больше не станешь с ней встречаться.
— Как ты же мне сам и советовал.
—
Вы не находите, что Том вел себя несколько противоречиво? Я нахожу, что да — мягко выражаясь. Я лично в своем положении стремлюсь проявлять своего рода последовательность и до знакомства с Томом полагал, что другие поступают так же. Ничуть не бывало! Том открыл мне глаза, благодаря ему я стал многое видеть в людях. Я пришел к заключению, что постигнуть род человеческий возможно лишь наблюдая, как ведет себя Том.
Том обличал меня долго. Сам первый наставлял меня кончать с этой историей, и сам же бранил теперь на чем свет стоит за то, что я так и сделал, ухитряясь при этом клеймить меня презрением еще и за малодушие, которое выразилось в том, что я не покончил с нею более решительно. Лицо его все сильней наливалось кровью, глаза метали молнии. Участие к Миртл налетело на него, закружило и понесло.
— Ты разбил ей жизнь! — надрывался он.
Я безмолвствовал. А Тома несло все дальше. Теперь он перешел на мои недостатки. Уплетая мои пирожные, он громил меня за холодный эгоизм, за бессердечность, за неумение считаться с чувствами других, за скудость собственных чувств, выявив мою крайнюю несостоятельность как мужчины, мыслителя и любовника. Еще несколько лет назад я бы нипочем не стерпел и начал бы яростно отбиваться.
— Что ты дальше намерен предпринять? — требовательно спросил Том.
— Ничего, — процедил я.
— Это на тебя похоже.
Я ощутил легкое головокружение, я уже не знал, где у меня право, где лево. Впрочем, я тотчас взял себя в руки и находчиво спросил:
— А ты что дальше намерен предпринять?
Том на мгновение запнулся.
— Мне это предстоит обдумать.
Я едва не сказал: «Это на тебя непохоже».
— Миртл столько страдала, — продолжал он уже спокойнее. — Пожалуй, только я один до конца понимаю, сколько ей пришлось пережить.
— Она говорила, что ты понимаешь.
— Ах, она говорила? — Том вскинул на меня младенчески простодушные глаза.
Я кивнул головой.
— Мы оба много страдали.
Я опять кивнул. Чем еще прикажете отвечать на такой несусветный вздор?
— Я думаю о Миртл не первый день, Джо.
— Серьезно? — Я навострил уши.
Том смотрел на меня с изменившимся, загадочным выражением лица.
— И знаешь, что я надумал? Если ты на ней не женишься, возможно, будет очень неплохо, если на ней женюсь я.
Я принял
Я промычал что-то невнятное. По-моему, Том ожидал большего. Он был явно озадачен, что я не только не вознегодовал, но даже не удивился.
— Ну, что ты скажешь?
— Я тоже не первый день обдумываю эту проблему — хотя, конечно, под другим углом. — Я выразительно помолчал. — Когда начинаешь подыскивать мужа для своей любовницы, главная загвоздка в том, что всякий другой кажется нехорош.
Том дико разозлился. Он деланно захохотал, но лицо его залилось багровой краской до самых корней яркорыжих волос, а глаза загорелись зеленым огнем.
— Остроумен, как всегда.
Когда про меня говорят, что я что-нибудь эдакое «как всегда», это значит, что меня осуждают.
— Может быть, — продолжал Том, — нам сейчас имеет смысл поговорить чуточку серьезней?
— Чаю выпьешь?
— С удовольствием.
С этой минуты переговоры проходили в обстановке сугубой церемонности. Том принял из моих рук чашку чая и с отменной предупредительностью осведомился:
— Значит, если я правильно понял, ты не стал бы возражать.
— Чтоб ты женился на Миртл? Да разве я вправе? — Я заговорил серьезно: — Видишь ли, я с некоторых пор пришел к выводу, что если не собираюсь жениться на ней сам — стало быть, нечего мне мешать тому, чтобы это сделал другой. Естественно, я рад бы шею свернуть этому другому, и все такое прочее. Но я буду держать себя в узде.
— Понятно. И, на мой взгляд, в высшей степени неубедительно. — Я ответил ему полупоклоном. — Что ж, не ожидал. Это отчасти упрощает дело.
— Упрощает? — вскричал я. Здесь, видимо, следует оговориться. Хоть Стив и подготовил меня, я все равно продолжал считать, что затея Тома — чистый бред, и ничего глупее не придумаешь. И не сомневался, что точно так же на нее посмотрит Миртл.
Том улыбнулся, поджав губы.
Зазвонил телефон. Мы с Томом переглянулись, одинаково решив, что это Миртл. Я закрыл балконную дверь и взял трубку. Том ждал, готовый по моему знаку выйти из комнаты. В трубке раздался голос Стива.
— Джо, Том у тебя? — Голос был озабоченный.
— У меня. — Я передал трубку Тому.
Они говорили недолго и условились, что через полчаса встретятся. Том положил трубку и оглянулся, самодовольно ощерясь.
— Кстати, как у тебя обстоит со Стивом?
— Как нельзя лучше, Джо. — Глаза его блестели насмешливо, точно он хотел прибавить: «Если бы ты понимал нас, ты бы не волновался».
Я крикнул хозяйке, что можно убирать со стола.
— А как у него обстоит со школьницами?
— Не знаю. Я стараюсь не донимать его расспросами. — Кажется, это было сказано мне в назидание.