Сцены страсти
Шрифт:
– Откуда ты все знаешь?
– Я знаю одно: я не хочу, чтобы с меня сняли скальп.
– Если бы твой отец участвовал в бою, ты бы тоже захотел выстрелить.
– Мой отец не воюет. Он торгует.
– А я когда-нибудь буду как мой папа.
– Ты не сможешь. Ты девочка. Это я когда-нибудь буду как папа.
Миранда скорчила рожу.
– Давай вернемся в форт. После такого шума нам уже не на кого охотиться.
Полчаса спустя рядовой Арнольд Ричардсон, стоявший на часах у ворот для вылазок, впустил детей в форт и быстро
– Ах, черти вы этакие, вы же обещали не ходить к лесу. И что я вижу? Я вижу, как вы несетесь вниз по склону.
– Мы больше не будем. – Миранда виновато опустила голову.
Низенький толстый солдат, ростом не выше девочки, наклонился и заглянул ей в глаза.
– Вы напугали меня до смерти. – Его добродушное лицо с кудрявой темной бородой побледнело. – Почти до смерти. Я выпустил вас отсюда в последний раз, ребята. Больше не ходите и не просите. Слышите! Там слишком опасно.
– Мы больше не будем просить, – пообещал Брат Белого Волка.
– Да уж постарайтесь. Адольф убьет меня… да, убьет, если узнает. – Он подумал о широкоплечем высоком торговце-немце, который всюду возил с собой в фургоне белокурого сына, рожденного индейской женщиной. – А твой отец… – От страха он даже закрыл рот рукой. – Боже правый, я попаду под трибунал.
– С моим отцом все в порядке, Арни? Ричардсон нервно облизнул губы.
– Он, кажется, ранен, но и весь его отряд выглядит так, будто их пропустили через мясорубку. Вот уж не думал, что так будет. Если бы я знал, то ни за что…
Но Миранда уже мчалась к дому.
– Френсис, о Френсис! – Рут Драммонд, крепко обняв мужа, положила голову ему на грудь.
– Любимая. – Он прижался щекой к ее светловолосой головке и замер. Несколько минут они стояли не двигаясь. Потом он слегка отстранился. – Я весь мокрый от пота и скверно пахну.
– Но ты живой. – Она теснее прижалась к нему. Ее руки гладили его по спине. – Мне нравится твой запах и твое тело. Все в тебе нравится. – Она подняла голову и пристально посмотрела ему в лицо. Смуглое и обветренное, оно выглядело усталым. Щека была заклеена пластырем. Осмотрев его внимательнее, она обнаружила на брюках запекшуюся кровь, а сквозь прореху на штанине виднелась белая повязка.
Он улыбнулся, и на его обветренной щеке появилась ямочка, а затем наклонился и поцеловал встревоженную жену.
– Я знаю, ты сумасшедшая.
– Должно быть, раз я вышла за тебя замуж. – Она поцеловала его в ответ, потом повела его к покрытому шкурой лошади канапе.
– Это такая неудобная штука, – поморщился он. Его рука соскользнула с плеча жены и легла на ее упругую грудь. – Давай пойдем прямо в постель.
– Френсис, твоя рана…
Он усмехнулся, и опять на щеке появилась симпатичная ямочка. Возбуждение боя все еще не покинуло его.
– Я рассчитываю, что твои поцелуи помогут ей быстрее затянуться.
– Папа!
Они оба повернулись к ворвавшейся в комнату Миранде. Их единственная и любимая дочь бросилась в объятия родителей.
– Я все уже знаю.
Драммонд свободной рукой привлек девочку к себе.
– Ничего особенного. Просто увеселительная прогулка для молодых парней.
– Я что-то сомневаюсь, – пробормотала Рут.
Он постарался успокоить ее.
– Они охотились за нашими лошадьми. Даже накинули лассо на шею Веллингтону.
Миранда улыбнулась отцу. У нее на щеках появились точно такие же ямочки, как у него.
– Бьюсь об заклад, вы здорово их напугали.
Драммонд медлил. Ему не очень хотелось рассказывать дочери о том, что произошло на самом деле, однако он всегда старался быть с ней честным.
– Мы провели фургоны через перевал и отошли, малышка. Мы не стали рисковать.
– Но вы могли бы их разбить, если бы захотели, верно?
– Может быть. А, возможно, и нет. – Он взглянул на озабоченное лицо жены. В последнее время стало заметно, что ее талия уже не такая тонкая, как прежде. В ее теле зрела новая жизнь. Жизнь сына, о котором он так мечтал, а если не сына, то еще одной очаровательной дочки, как белокурая Миранда. – Я не мог рисковать. Я должен заботиться о моих девочках.
Рут подставила ему губы для поцелуя; ее сердце переполняла любовь к мужу, а в глазах стояли слезы.
Миранда же сделала то, что привыкла делать с тех пор, как была крошкой и родители держали ее на руках. Она обняла их обоих за шею и поцеловала сначала одного, а потом другого. Все трое крепко обнялись. Когда они наконец разжали объятия, в глазах у всех троих стояли слезы. Переполненный сильными эмоциями и одновременно ослабевший от ран, Драммонд пошатнулся.
– Френсис, сядь, пожалуйста.
– Да, папа, садись. Я сейчас подогрею тебе воды для ванны. – Миранда направилась к двери. – И все-таки я готова поспорить, что ты мог бы разбить их, папа. Ты был великолепен. Так рубить саблей и уворачиваться от их ударов вместе с Веллингтоном!
Френсис нахмурился.
– Миранда, ты что-то слишком хорошо осведомлена о ходе боя.
Девочка замерла. Красные пятна выступили у нее на щеках.
– Я… я расспросила рядового Ричардсона, папа. Он мне все рассказал.
– Я же велел тебе держаться подальше от солдат.
– Со мной был Волк. – Миранда тоже старалась лгать только в крайних случаях. Прежде чем отец успел задать ей еще вопрос, она убежала в их маленькую кухню и принялась наливать воду.
Френсис Драммонд все еще хмурился, пока жена помогала ему удобнее устроиться на канапе. Потом, прижав свои прохладные ладони к его щекам, она поцеловала его с такой глубокой нежностью, что он забыл обо всем на свете.
Танцы, ставшие новой модной традицией в форте Галлатин, состоялись за неделю до Рождества. Трое солдат играли на музыкальных инструментах. Они вполне сносно исполняли модные танцевальные мелодии, если учесть, что у них была лишь пара скрипок и банджо. Форт Галлатин был слишком мал, чтобы его гарнизон имел собственный полковой оркестр.