Счастье без правил
Шрифт:
С юношей справа мы тихо смеемся, находя сходство у всех присутствующих с героями мультиков. Сам же юноша высок и строен, у него темно-русые волосы, голубые глаза и девичий, розовый румянец. Сегодня днем мы поднимались наперегонки по высоченной лестнице и сбегали обратно. Это было безумно увлекательно, так как, несмотря на то что я старше, я все равно бегала быстрее и легче.
Мужички напротив раскраснелись, разгорячились, сбросили пиджаки, явив моему взору животы глобусами и густую седую поросль, стремительно рванувшую вверх из-под расстегнутого воротничка рубахи. Раскрасневшиеся командировочные дамы, вцепившись в их бледные руки с обвисшими бицепсами, образовали плотное
Американский король, воодушевившись моими комплиментами, встрепенулся как молодой петух и попытался увлечь меня беседой, придвинувшись поближе, так как за столом стало слишком шумно. Вот он рассказывает, а я смотрю на его руки. Они красивой формы, но покрытые какой-то чересчур белой, сухой, будто пергаментной кожей (или это свет такой?). Когда он в какой-то момент накрывает мою руку своей, меня передергивает. Нет, Ваше Величество, держите дистанцию, Вам не к лицу замашки записных ловеласов. И еще у Вас растут волосы в носу. Длинные, седые и жесткие. Вам надо их щипать пинцетом. Это больно, я знаю. Я замечаю желтовато-серые, слегка стершиеся нижние и неестественно белые, ровные, с каким-то металлическим крюком сбоку, верхние зубы. Бледные десны. Слишком густые, длинные брови.
Мне становится дурно. Я, извинившись, отодвигаю стул и выхожу в туалет. Там, вымыв руки и отдышавшись, пристально разглядываю себя в зеркале. Фу-у. Американец старше меня ровно настолько, насколько я старше румяного молодого человека. Я с ужасом пытаюсь найти у себя признаки разрушения. Волосы я давно крашу, поэтому даже не замечаю появляющиеся седые волосы, в носу у меня ничего не растет, задница пока не обвисла, еще бы, я все лето бегала как молодой сайгак. Руки… да, кожа рук чуть суховата, ничего, у меня есть крем в сумочке, сейчас намажем. Втерев изрядное количество крема и промокнув руки бумажным полотенцем, я выхожу обратно в зал.
Пьяная, счастливая, вспотевшая соседская троица с висящими на ней такими же счастливыми командировочными тетками выделывают уморительные па на паркете танцпола, обдавая всех запахом перегара, табака, острой пищи и вот этого всего «пере», что несет в себе их долгая, вполне счастливая, но не очень здоровая жизнь. Хочется на воздух. Американец пытается меня увлечь на танцпол, но я протестую мысленно так, как будто меня волокут в преисподнюю. Вежливо отказавшись, я демонстративно зеваю и прошусь домой. Вырвавшись на волю, мы целый час гуляем с молодым человеком по городу, и когда он берет меня за руку, чтобы перевести через дорогу, его природный румянец становится пунцовым, и я ощущаю удар током. Потом мы бежим по пустой улице, как дураки, и смеемся. И он держит меня за руку. И мне не хочется ее убирать. И пахнет от него умопомрачительно! Свежестью. И тем, от чего хочется целоваться. Ну а что дальше? А ничего. Флирт не должен ничем заканчиваться. Это процесс.
Так сколько еще мне можно флиртовать? «Доколе?» – спросили бояре царя-батюшку. Пока не знаю.
Я все еще хочу заниматься любовью и думать, что у меня куча времени и самое интересное впереди.
Я думаю, что еще в обойме, в играющем составе.
Сколько мне осталось? Кстати, а когда наступает этот перелом? Вот хороший возраст, а вот уже нет. В 30 лет, в 40? в 50? Или в 60?
Однажды я пошла к косметологу. Каюсь, по подарочному сертификату. Косметолог оказался довольно молодым, но совсем невзрачным мужчиной, что уже было подозрительно. Разве мужчина способен понять наши переживания! Тем не менее я села на кушетку, он бросил быстрый взгляд на мое лицо и начал долго рассказывать об услугах, которые они предоставляют, и о том, как моя кожа после этих процедур
– В темноте, – мрачно пошутила я. Парень мне не понравился.
– А скажите, пожалуйста, сколько вам лет? – спросила я, лежа на кушетке с японской коллагеновой маской на лице.
– Тридцать два, – ответил доктор. – Мне кажется, вам необходимо сделать обертывание японскими водорослями.
Вот идиот! Необходимо! Разве можно так говорить женщине? То есть все так плохо, что уже необходимо!
– Скажите, пожалуйста, – елейным голосом продолжаю я, – строго между нами, мне просто интересно, а вот вам лично какого возраста женщины нравятся?
– До тридцати, наверное, не больше, – наивно выдал этот осел, обрадовавшись интересом к своей персоне.
И этот человек мне предлагает обертывать задницу водорослями! Чтобы я молодела на глазах. Для чего? Для чего он там работает, если после тридцати мы уже для него не кондиция! Это как в морге – макияж «в последний путь».
– Спасибо большое, от обертывания я, пожалуй, воздержусь, все равно понравиться таким, как вы, у меня нет никаких шансов, – я не смогла удержаться, чтоб не подпустить яду.
– Э, – заблеял доктор, – я не то хотел сказать! Вы очень хорошо выглядите!
– Так, значит, мне не надо делать столько процедур? Или надо? – я веселилась от души.
– Это же все для профилактики!
Доктор запутался в показаниях и не знал, что делать. Я сказала, что у меня, к сожалению, мало времени и мне нужно идти.
Возраст – очень странная штука. Когда тебе двадцать, пятнадцатилетние для тебя не люди. Так, личинки человека. Сорокалетние кажутся стариками, более старшие – стоят одной ногой в могиле. А сорокалетние с удовольствием принимают двадцатилетних за равных. Потому, что чувствуют себя двадцатилетними. Ты всегда будешь для кого-то старым, а для кого-то молодым.
Если ты не перекрыл каналы для связи с Мировым разумом, то у тебя будет нужное количество энергии. Сексуальной, в том числе. Когда она начинает уходить? Когда ты перестаешь ее тратить должным образом. Ну это все высокие слова, пустая болтовня, скажете вы. А что нужно делать, чтобы в сорок выглядеть на двадцать? А в пятьдесят на тридцать? А теперь скажите, для чего вам это нужно? Вы хотите нравиться двадцатилетним? Хорошо, почему бы и нет. Вы им непременно понравитесь и в вашем возрасте, если будете интересными, уверенными в себе и счастливыми. Такие люди нравятся всем, разве нет? А если у вас будет много интересов, то вы вряд ли загубите свое здоровье, вам будет некогда бухать, курить, валяться перед телевизором и заедать тоску по уходящей молодости. Вы будете быстрыми, гибкими и привлекательными.
Мне хочется реабилитировать возраст.
Это не дурная болезнь. Это количество энергии, которая есть в тебе.
Двадцатилетние как раз заняты тем, что метят территорию. Сексуально. В этом проще всего реализоваться. Они хотят всегда и везде. Им с тобой интересно. Ты от них не требуешь в подарок новую сумочку. Они говорят и делают глупости. Как это мило. Они не рассказывают тебе весь вечер, как круто у них налажен бизнес – у них нет еще бизнеса. С ними ты впадаешь в детство и реально лучше выглядишь. На какой-то момент у вас наступает полная гармония. Ты способна испытать сильную страсть. Но страсть на то и страсть, чтобы угаснуть. И уже невозможно смотреть, как они падают в тех местах, где ты уже давно упала, поднялась, сделала выводы и огородила опасное место флажками. Им, наконец, пришла пора утверждаться в жизни по-другому, строить свой бизнес и рассказывать о нем весь вечер, но уже кому-нибудь другому.