Счастье быть с тобой
Шрифт:
Сейчас ладони Люка скользили по телу Ширли, и казалось, будто они обладают собственным сознанием, потому что их прикосновения ощущались именно на тех участках тела, где требовалось в определенный момент.
Люк еще несколько раз отрывался от ее губ, но только ради глотка воздуха. И сразу же начинался новый поцелуй. А вместе с ним и новое эротическое странствие рук Люка, вновь порождавшее волны удовольствия в теле Ширли.
Разумеется, несмотря на испытываемое блаженство, она в любую минуту могла все это прекратить. Даже наперекор стремительно нараставшему в глубине
Впрочем, нет, не смогла бы она остановить Люка даже гипотетически, потому что он был поглощен происходящим едва ли не больше ее самой.
В очередной раз оторвавшись от губ Ширли, Люк принялся раздевать ее, обжигая прерывистым дыханием. Затем вновь начал целовать, часто и коротко прикасаясь к обнажавшимся плечам, рукам, животу, который сейчас уже не был плоским как прежде, а приобрел едва заметную соблазнительную округленность: перестав танцевать на сцене, Ширли немножко пополнела, самую малость.
С ней произошли и другие перемены: налилась и словно приподнялась грудь, немного увеличились в объеме бедра. Ширли была рада этому, потому что прежде, подобно большинству балерин, была очень худощава. Но теперь ей больше не нужно было соблюдать диету, поэтому ее фигура стала более женственной.
Люк оказался первым мужчиной, которому выпал случай исследовать обновленные формы Ширли.
Покрыв поцелуями почти каждый дюйм ее тела, он вернулся к губам. И Ширли с готовностью приняла его. Более того, ей казалось, что, если бы Люк не поцеловал ее сейчас, она бы умерла от избытка желаний.
Но Люк не дал ей умереть. Раскрыв губы ему навстречу, Ширли вдобавок непроизвольно подалась вверх всем корпусом. Ощутив это, Люк просунул одну руку под ее спину, а другой нежно подхватил и сжал грудь.
— О-о-о! — протяжно вырвалось у Ширли.
Как все, что проделывал с ней Люк, новая ласка оказалась именно тем, в чем она сейчас остро нуждалась. Не отдавая себе отчета, Ширли просто жаждала, чтобы ее грудь накрыла большая, но изящная — все-таки речь шла о дирижере — рука Люка.
Очередная ласка, как, впрочем, и все предыдущие, заставила Ширли почувствовать себя желанной. Это было едва ли не самое сказочное ощущение из потока прочих. Подобного ощущения Ширли не испытывала с тех пор, как последний раз была влюблена.
Влюблена...
На миг ее охватила тревожная напряженность. Откуда взялось это слово? Почему вдруг возникло в мозгу? О какой любви в данном случае может идти речь?
Ширли охватил внезапный приступ паники. К счастью, длился он не дольше секунды, потому что мысль о любви действительно была слишком абсурдна, чтобы воспринять ее хоть сколько-нибудь всерьез. К тому же Ширли вовсе не собиралась в очередной раз увязать в затяжном романе, который, как правило, не приносил ничего, кроме разочарования и сердечных ран.
Не то чтобы у нее было много
Пока эти мысли с лихорадочной поспешностью мелькали в мозгу Ширли, вытесняя друг друга, Люк накрыл ладонью другую ее грудь. Очередной сладостный импульс, пронзивший Ширли в следующую минуту, на некоторое время вообще изгнал из ее головы всякие мысли. А спустя несколько мгновений сквозь новые облака чувственного тумана пробилось соображение, благодаря которому в душе Ширли воцарился полный покой, и она уже без всяких оговорок отдалась доставляемому Люком удовольствию.
Дело в том, что Люк Ролстон был не из тех, кто легко устанавливает длительные отношения с женщинами. За два года, проведенные Ширли в этом театре, она ни разу не видела Люка с женщиной. А между тем музыканты симфонического оркестра, которым он дирижировал, нередко пытались ухаживать — часто небезуспешно — за девушками из балетной труппы. Люк не делал этого никогда. Актрисы из драматического состава тоже его вроде бы не интересовали. Возможно, у него и были какие-то связи за стенами театра, однако Ширли ничего о них не знала — наверное, потому, что не особенно интересовалась этим вопросом. Как, впрочем, и самим Люком.
Если бы он хоть чем-то увлек ее, их роман начался бы давным-давно, еще во времена студенчества. Но ничего похожего не произошло. Они вообще практически не общались — ни тогда, ни сейчас. Потому-то им с Люком толком ничего не было известно друг о друге, несмотря на давность знакомства.
Единственное, что Ширли знала о Люке, это где он живет, и то без точного адреса. Направляясь по вечерам домой, она несколько раз видела впереди въезжавший в Бердикс серебристый «бентли», тот самый, что днем стоял на площадке позади театрального здания. Однажды они с Люком даже поочередно выехали со стоянки — Ширли в «вольво», а Люк в «бентли». Иными словами, Люк тоже жил в Бердиксе, как и Тина Клейстон, театральный администратор, и еще двое актеров.
Так что, вовремя вспомнив все это, Ширли почувствовала себя в безопасности. Никакого романа не будет. Достаточно и того, что есть сейчас. И не нужно портить сладостные мгновения размышлениями на неприятные темы.
Тем временем Люк переместился чуть ниже, принявшись дразнить соски Ширли языком. И на нее вновь обрушился шквал острых, едва переносимых ощущений. Не выдержав натиска, она снова застонала. А потом вдруг услышала собственный, странно изменившийся голос:
— Люк... прошу тебя...
Он поднял голову, с явной неохотой оторвавшись от своего занятия.
— Да?
— Я... — Ширли задыхалась, как после пробежки длиной в милю, ей было трудно говорить.
— Да? — Почти машинально Люк легонько сжал ее грудь, затем принялся поглаживать сосок большим пальцем.
— О-о-о... — в очередной раз вырвалось у Ширли, в то время как по ее телу пробежала конвульсивная волна. — Пожалуйста, возьми меня! Я больше не выдержу...
— С удовольствием, — чуть насмешливо ответил Люк, но его голос был хриплым от желания. — Именно это я и намереваюсь сделать. Только надену... средство защиты...