Счастье дается всем. Книга 1
Шрифт:
– Это здесь Верховная, – уверенно показала Янника рукой.
Жрица мощно втянула пространство носом и качнула головой, подтверждая.
– Это здесь…
За поворотом показалась аккуратная улочка с маленькими домиками, почти не отличавшимися друг от друга. Перед одним из них платформа резко затормозила. Верховная снова спрыгнула первой, за ней –– Гутрун, почти не дышавшая весь этот полёт.
– Дальше мы сами, Янника, – это Сигни осторожно тронула девушку за рукав. – Мы сами, девочка. Отдыхай.
Но Янника покачала головой и тоже спрыгнула. А Верховная, словно гончая, взяла след. Она быстрым шагом направилась вперед,
В калитку заходили осторожно. Опытная жрица прислушивалась к каждому шороху, держа в прямом и переносном смысле «нос по ветру». И сейчас была очень похожа на любимую отцовскую гончую семейства Ольсон, когда та, сначала легко взяв след, дрожа от нетерпения, лезла за дичью в топкое Погольское болото, а потом, почуяв под лапами шевеление трясины, мгновенно замирала, на уровне инстинкта понимая, что любой её неосторожный шаг вполне может стать последним.
Иллике скользили за Верховной след в след на небольшом расстоянии, не задавая никаких вопросов. И лишь Янника позволяла себе нет-нет да и выглянуть из-за спины крупной Гарди, основательно закрывавшей ей всякий обзор. И это было очень обидно! И откуда среди нежных иллике берутся такие дылды?!
Они обошли весь двор. Верховная даже заглянула во флигель, но дальше порога не пошла, небрежно махнув рукой в открытое пространство. Больше в этом месте смотреть было нечего, потому что за полуразрушенным домом уже корявилась дикая изгородь с пахучим клодисом и упиралась в высокий глухой забор.
Верховная мощно потянула носом и трижды чихнула.
– Мерзкий клодис! – раздраженно опустив уголки губ вниз, цыкнула она. – Это ж надо было развести здесь такую пахучую дрянь! И как голова у людей не болит?! – а потом устало поднесла руки к лицу, вытирая капельки пота на висках: – Мы с тобой ошиблись, девочка. Здесь ничего нет.
Янника поняла, что это говорилось ей.
– Может, в каменном доме посмотреть? – предложила Благочестивая.
Но Верховная слабо поморщилась:
– Гутри… Ну что ты как маленькая?! Нет здесь ничего!– и снова громко чихнула. – Всё. Уходим…
Но никто из иллике не тронулся с места.
– Может, за изгородью посмотрим? – неожиданно предложила Сигни.
Верховная посмотрела на неё как на умалишенную:
– Ну? – выдохнула она уже с прежним высокомерием. – И что изменится?! Я туда не пойду! А ты посмотри! Посмотри! Если, правда, увидишь что…Ты прямо шибко глазастая у нас! Все глазастые здесь! Одна я только не угляжу ничего!
Сигни виновато пожала плечами, всем своим видом говоря, мол, попробовать стоило, но раз никому ничего не нужно, то и ей тоже.
– Я! – вылезла из-за спины белокурой дылды Янника, от волнения подхватив свою длинную прядь волос и сейчас немилосердно теребя золотой наконечник.
Верховная, которая уже сделала шаг, остановилась:
– Что «Я»?
– Ну… Я же вижу… как бы всё… вот…– сил продолжать не осталось, потому что Янника уже знала, как легко потеряться в своих ещё неслаженных, неуверенных, зыбких ощущениях.
Девушка снова ждала язвительной отповеди, но Верховная, устало мазнув по Яннике взглядом, кивнула вдруг неожиданно серьезно:
–
Янника не знала, что такое эта «завеса», но предупреждение восприняла со всей серьезностью. Когда вернутся домой, Янника собиралась очень обстоятельно поговорить с матерью…
Девушка несмело вышла из-за спины Гарди и двинулась вперед. Вскоре она уперлась в изгородь. Верховная не смотрела на девушку, она закрыла нос рукавом, стараясь дышать через раз, и глаза её слезилась, поэтому она совсем пропустила тот момент, когда Янника, опустив голову вниз и разглядывая что-то у себя под ногами, вдруг потянула корявую изгородь на себя. А та взяла и отъехала в сторону как самая обычная деревянная калитка.
– О, Снежная дева! – пораженно выдохнула Янника, оборачиваясь к иллике.
Прямо за изгородью вдоль всей стены на высоких грядках, обрамлённых деревянным брусом, росли, посаженные человеческой рукой, росли, словно драгоценные кусты сладкой паприки, чёрные буруны рваного галактического пространства…
– О, Снежная дева!
***
Иллике работали вот уже целый час. Мокрые, злые, сосредоточенные. Верховная, нещадно оторвав подол от своего дорогого платья, завязала его у себя на лице, замотав плотно нос и рот. И только тогда смогла работать вместе со всеми. Мокрый липкий пот заливал её прежде всегда холодный лоб. Но она не обращала на это никакого внимания. Она работала вместе со всеми. И лишь красные, слезящиеся глаза и опухшее лицо могли поведать, насколько ей было трудно.
Рукодельные буруны нельзя было ни прикрыть, ни сшить, ни заклеить…
С того самого момента, когда Благочестивая Гутрун повесила завесу, а Янника Ольсон, прислонив руку к призрачной материи (как подсказала ей Сигни), передала притихшим иллике всю увиденную ею картину, Верховная сжала волю в железные тиски. Раскисать было нельзя. Мерзкий клодис… Тот, кто посадил его, явно был с ней знаком. Близко знаком.
– Пошлите весть, – приказала она Гарди, и когда та, сорвав со своей белокурой пряди золотой конус, вдавила его острым окончанием в звенящий шарик до громкого хлопка и подкинула в воздух, продолжила: – у рукотворной дряни должен быть присед – корень. Только у него, у самого основания мы сможем перетянуть всё это. Но должна предупредить, девочки: работайте осторожно. Оооочень осторожно! Эта дрянь вытянет из нас всю удачу и даже жизнь, если будем беспечны!– она тряхнула головой и поправила повязку на лице. – Ещё раз, девочки! Внимательно! Как никогда! Янника, смотри в оба и говори, где присед! Гутрун, делай плотную нить! Сигни, складывай порошины в кадку, – и жрица с остервенением выдернула пахучий цветок клодиса, стоящий отдельно в большой коричневой кадке в углу изгороди, и перекинула его через забор. И как только смогла?
Потом Верховная замолчала, решаясь что-то ещё сказать, прежде чем иллике принялись за работу. Белокурые боялись пошевелиться, напряжённо всматриваясь в жрицу.
Наконец та выдохнула. И в этом выдохе было всё: и боль, и недоумение, и странная обречённость:
– Тот, кто это сделал, близко знаком со мной…
Иллике с трудом подавили возгласы изумления. Быстрые взгляды друг на друга и снова осторожный на жрицу.
Верховная хмыкнула раздражённо сквозь повязку, и её брови сошлись в одну: