Счастье для Хулигана

Мирная Настя

Божечки, да меня как в припадке колотит! Не верю, что мы это сделали!

Любимый притягивает меня ближе, прижимает к груди, в которой теперь моё сердце бьётся. Всего одно. Но и моей стук раздаётся, а значит, мы поменялись. Равноценно. Согласна.

Гора покрывает моё лицо поцелуями, гладит спину.

— Дикарка, я, сука, описать не способен, как люблю тебя. Как много ты для меня значишь. Я бы сказал, что ты моя жизнь, но это не так. Ты — моё счастье.

— Почему? — выталкиваю горящими губами, задевая его горло. — Жизнь важнее.

—

Жизнь есть у каждого, но истинное счастье не всем дано заслужить. Не знаю, чем я заслужил своё, но всё же… — хмыкает, поднимая моё лицо на себя. Встречаемся взглядами, происходит замыкание. Дыхание, сердце, все системы организма глохнут, уходят на экстренную перезагрузку. Лишь запасной генератор работает, не давая умереть здесь и сейчас. — Ты — моё счастье.

Накрываю его щёку ладонью, всю нежность, имеющуюся в резервах, вкладываю в это касание. Тянусь своими губами к его и шепчу:

— Счастье для Хулигана.

Глава 27

Это не сумасшествие, это — счастье

Прикрыв глаза, откидываю голову на бортик ванной. Несмотря на летнюю жару, вода почти кипяток. Это, по крайней мере, хоть немного расслабляет перегруженные очередной безумной ночью мышцы. Специально встала пораньше, чтобы полежать в горячей воде и прийти в себя. Между ног вообще саднит так, что я не представляю, как мне их сдвинуть. Когда мы уже насытимся и перебесимся?

— К тебе можно? — вполголоса спрашивает Гора, отодвигая створку, ограждающую от внешней суеты.

Вопрос чисто риторический, потому что Егор уже спускает боксеры.

— Вообще-то я хотела расслабиться перед работой. У меня опять всё болит. — бурчу, но всё же сдвигаюсь вперёд, давая любимому возможность сесть сзади и прижать меня спиной к себе.

— Приставать не буду, Дикарка. Просто с тобой поваляюсь. — бомбит приглушённо, обнимая совсем слабо.

Падаю ему на грудь, опустив затылок на плечо. Его пальцы оглаживают живот, но кроме этого действия ничего провокационного он не делает.

— Почему ты встал? Ещё рано. Я специально тебя будить не стала. Думала дать поспать тебе подольше.

— Поверишь, если скажу, что без тебя не спится? — сечёт с ухмылкой прямо в ухо.

— Не поверю. — смеюсь, потираясь макушкой о его подбородок. — У тебя последний день больничного. Мог отдохнуть, а не подниматься ни свет, ни заря.

— Чувство вины за то, что измучил тебя ночью, спать мешает. — подтрунивает Хулиган, но веселье в интонациях палит его.

— Я серьёзно, Егор.

Он глубоко вдыхает и пробегает губами по волосам.

— Серьёзно, Ди, встал, чтобы отвезти тебя на работу. К тому же надо ещё к тебе заехать, чтобы ты переоделась.

— Мне ещё с Хомкой на прогулку идти. — трещу обречённо, закрывая глаза и отдаваясь чувству спокойствия, созданного надёжными объятиями моего мужчины.

— Если оставишь мне ключи от квартиры, то я сам его выгуляю. И тачку твою отгоню, я уже договорился. — киваю, не поднимая ресниц. Так хорошо сейчас, спокойно.

Всю жизнь вот так бы валялась с ним в ванне, но время поджимает. — Ты как вообще? — скользит пальцами между ягодиц, касаясь ануса. Я вздрагиваю, уносимая воспоминаниями о вчерашнем. Покрываюсь румянцем вплоть до груди. Её вообще таким жаром опаляет, что вдохнуть нереально — выжигает кислород. От мысли о том, что Северов делал со мной прошлой ночью, даже пальцы на ногах подгибаются. Кажется, он единственный, кто способен заставить меня краснеть. — Ничего не болит? Ди?

— Там — ничего. — пищу, изо всех сил стараясь скрыть смущение.

Поздно уже стыдливость проявлять. Раньше надо было думать об этом.

Гора сжимает пальцами подбородок и задирает мою голову назад, пока не встречаемся глазами. Переводит ладонь на горло, мешая мне спрятаться от его пытливого взгляда.

— Жалеешь?

— Нам обязательно об этом говорить? — шуршу, уронив веки — не могу его взгляд выдержать.

— Ответь, Ди. — требует тихо, но безапелляционно давит интонациями.

— Нет, Егор, я ни о чём не жалею. Совсем. Всё хорошо. А теперь давай, пожалуйста, закроем эту тему.

— Ё-хо-хо. — ржёт эта сволочь. — Думал, что ты разучилась краснеть.

— А то у меня много поводов для этого было. — шиплю, вырываясь из его рук и выползая из ванны. Северов поднимается следом. Цепляюсь глазами за крепкую эрекцию, шумно сглатываю и демонстративно заматываюсь в полотенце. Он подходит ближе, протягивая ко мне лапы. — Даже не думай об этом. — тычу пальцем ему в пах. — Мне нельзя опаздывать.

— Я ЭТО, — большими пальцами обеих рук указывает на покачивающийся член, — не контролирую. Когда рядом голая мокрая Дикарка, он живёт своей жизнью.

— Его-ор. — рычу, когда дёргает на себя, впечатывая меня в грудную клетку.

— Аномально. — выталкивает полушёпотом и оставляет поцелуй на виске, прежде чем отпустить меня и обмотать бёдра полотенцем. — Позавтракать успеем? — спрашивает, как обычно, беря расчёску и водя по влажным прядям.

— Думаю, да. — киваю неуверенно. — Если быстро.

— Тогда займусь завтраком. Закончишь сама?

Передаёт мне расчёску с таким выражением лица, будто я не справлюсь с этой задачей. Не выдержав, смеюсь.

— Раньше я как-то без помощи причесаться могла.

Он прикасается к губам в невинном поцелуе и выходит. Я привожу в относительный порядок волосы и накидываю футболку Горы, так как другой одежды, кроме платья, у меня здесь нет.

Как и каждый раз, зависаю в дверном проёме, наблюдая за его действиями. То, как он готовит, завораживает. Должна признать, что мужчина на кухне — очень сексуально. Особенно, если на нём нет ничего, кроме низко сидящих шортов. Не знаю, от чего во рту собирается слюна: от запахов, разносимых от сковородки, или от его внешнего вида. Достаточно шумно сглатываю и перевожу дыхание. Подхожу сзади, оборачиваю руками торс и целую шею. Егор вздрагивает и поворачивает голову, чтобы прижаться к губам.