Счастье для Хулигана
Шрифт:
— Всё, Дианка, езжайте. Мне надо вернуться к работе, а то Павлович меня сожрёт. В случае чего, звони, я буду на связи. И постарайся успокоиться.
— Всё нормально. Я же не одна буду. Не переживай за меня.
Становлюсь на носочки и быстро целую любимого. Он задерживает меня чуть дольше, обжигая горячим, влажным поцелуем мои губы. В них же шепчет:
— Как только избавимся от твоих братьев, продолжим работать над дочкой.
Мой Хулиган усмехается, а я, блин, краснею.
— Люблю. — выталкиваю, прежде чем сбежать.
— И я тебя.
Так как мотоцикл более мобильный, к дому, где прожила последние семь месяцев, подъезжаю на порядок
Войдя в квартиру, с той же опаской и шокером наперевес иду из комнаты в комнату. Только убедившись, что я совсем одна, могу свободно с облегчением выдохнуть. Только теперь замечаю, насколько рвано дышу и с какой дикостью колотится о кости сердце.
Как бы Настя и Дима не старались убедить меня, что не стоит слишком бояться, я не настолько слепая, чтобы не замечать, насколько и они насторожены. Сталкеры обычно не стараются сразу накачать наркотиками, а потом принимаются преследовать. Что-то во всей этой ситуации чертовски неправильно, но для того, чтобы в ней разобраться, мне надо больше времени и информации. Лист с фотками Северова забрала, чтобы проверить на отпечатки и ДНК, но я сделала несколько снимков на телефон, чтобы потом постараться понять, где и когда они сделаны. Хронология событий не менее важна, чем всё остальное.
На последнем курсе я читала о технике гипноза, называющейся "когнитивное интервью". Если я смогу мысленно вернуться в тот момент, то есть шанс, что у меня получится увидеть того, кто снимал. Вполне возможно, что я уже видела его, но не придала этому значения.
Прикрыв ненадолго глаза, глубоко вдыхаю. Планомерно выдыхаю. Прислоняюсь спиной к стене. Снова вдох и выдох. Поднимаю ресницы. Обвожу взглядом место, которое на протяжении полугода было моим домом, но тоски от прощания с ним не ощущаю. Полное безразличие. Только старый сломанный диван напоминает, как много важного произошло в этих стенах. Как Егор приехал, чтобы вернуть телефон, и встретил здесь Диму. Как я призналась, что не было других. Как сказала "люблю". Но грусти от прощания нет. Все эти моменты останутся в памяти и на сердце, а это всего лишь место.
Не дожидаясь всех остальных, принимаюсь за сборы. Коробки для вещей в машине у Самойлова, поэтому начинаю складывать одежду в чемодан и дорожную сумку. Звоню хозяйке квартиры и сообщаю, что в срочном порядке съезжаю.
— Ты же понимаешь, что страховочный взнос я тебе не верну? — спрашивает старушка.
Я улыбаюсь и качаю головой. Инга Петровна очень милая и добрая женщина, но когда дело касается денег, превращается в питбуля. Каждый раз, когда я расплачивалась за жильё наличкой, она деньги чуть ли не с руками отрывала.
— Я всё понимаю и не прошу вас об этом. Просто переезжаю к жениху, и квартира мне больше не нужна.
— Замуж собралась? Ох, как же я за тебя рада. А то всё одна да одна…
Закатываю глаза, слушая старушечную трескотню и историю
Самойлов является раньше близнецов и сразу принимается читать лекцию о том, как опасно сейчас находиться одной. Торможу его монолог, сразу вгоняя в ступор прямыми вопросами.
— Из-за чего вы подрались с Егором? Почему сейчас вы общаетесь как друзья? И к чему такая озабоченность, если вы с Северовой стараетесь меня убедить, что бояться мне нечего? Отвечай, Дима! — последнее уже рявкаю, ибо он не отвечает ни на один из вопросов, собирая картонные коробки. — Что происходит?! Хватит уже отмалчиваться! У меня создаётся впечатление, что вы все что-то от меня скрываете. Дима!
Лейтенант обречённо вздыхает и откладывает коробки. Поднимая взгляд, цепляет мои глаза.
— Он не рассказывает тебе о драке, потому что это только между нами. И её начал я. Сам поехал к нему. Первый ударил.
— На кой хрен тебе это было надо? — шиплю, прищурившись, словно это поможет мне прочесть его мысли.
— Послушай, Диана, я уже говорил, что ты мне нравишься. Как только увидел, как ты смотришь на него, то понял, что у нас с тобой нихрена не могло быть, но это не значит, что мои чувства исчезли. Я не хочу терять тебя, пусть даже в качестве друга. Мне и самому это не в кайф. Но я от всего сердца желаю тебе счастья с тем, кого ты любишь. Поэтому я и поехал к нему с видеозаписями из кафе, чтобы доказать, что ничего не было. Он не хотел ничего видеть и слышать. Я психанул. Только когда выплеснули всё кулаками, смогли нормально поговорить. Я рассказал Северову, что у нас с тобой вообще никогда ничего не было и быть не могло. Ты вообще в курсе, что в ту сраную ночь в клубе он видел нас, когда мы вышли? Помнишь? — киваю, восстанавливая в мыслях ту ночь. — Когда мы зашли за угол и угорали с чего-то, я тогда опустил голову тебе на плечо, а он это увидел и подумал, что мы целовались.
— Я этого не знала. — шуршу тихо, присаживаясь на подлокотник дивана. — Егор никогда не говорил.
Самойлов тоже садится на диван и проводит ладонью по короткому ёжику волос.
— Знаю. Мы говорили о том, чего ты даже не знаешь, поэтому он и молчит. Не всем приятно, когда тыкают носом в очевидные факты и собственные ошибки. Я объяснил, и почему тогда тебя своей девушкой назвал, и зачем к тебе приезжал. И то, что хочу тебе помочь и защитить. У нас с ним одна цель. А теперь подумай и реши, важно ли тебе то, о чём мы говорили. Имеет ли это значение? Или только будущее важно?
Дробно вздохнув, растягиваю губы в улыбке. Пусть я и не наседала на Гору, когда увидела его побитым, но это вовсе не значит, что мне не важна была причина. Теперь и я знаю, почему он промолчал. О чём бы они не говорили, пусть это останется между ними.
— Я уже сто раз говорила, но повторюсь ещё раз. — накрываю своими пальцами его и заглядываю в янтарные глаза. — Спасибо, Дим. И за помощь, и за терпение, и за понимание. Пусть я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, но тебе доверяю.