Счастье любой ценой

Лакс Айрин

– Молчи. Больше ни слова. Пойдём ко мне, поговорим. Не хочу морозить тебя на улице.

Я повёл Янину за собой. Щёлкнул выключателем и помог ей раздеться, проводив в зал.

Включил электрический камин на полную мощность и укрыл Янину пледом.

– Не хватало ещё, чтобы ты простудилась, – сказал я.

Собирался сделать что-то или сказать, но просто сел в кресло напротив девушки.

Между нами повисло неловкое молчание. Где-то под кожей плясало безумное веселье.

Не стоит лгать самому себе.

Я

буду рад оказаться с Яниной в одной постели, не важно, по какой причине. Она мне безумно нравится. Даже такая, похудевшая и жутко бледная, с серыми тенями под глазами.

– Ты не обязан соглашаться. С моей стороны низко просить о подобном.

Я прочистил горло.

– У тебя был выкидыш.

– Да. Врачи сказали, что всё вышло и нет осложнений. У меня цикл прежний. Как будто ничего и не случилось. И сейчас…

– Подходящий момент? – спросил я.

– Да.

Янина, смущаясь, отвернула лицо в сторону камина.

– Янина… – позвал я её.

Она медленно повернулась ко мне.

– Ты же понимаешь, что не всегда получается с первого раза. Тем более, после выкидыша.

– Понимаю. Просто я в отчаянии. Либо да, либо нет. Я не… Я не хочу много. Просто…

– Просто переспать с тобой? Один раз?

Янина молча кивнула, смахнув слезинки с щеки. Я рассмеялся.

Янина дёрнулась, как от удара. Чёрт! Сейчас подумает, что я смеялся над ней.

Я торопливо придвинулся, сжав её руку.

– Я смеялся не над тобой. Над собой. Канун Рождества. Все ждут чуда. И я в том числе. Не отдавая себе отчёта в этом, жду. Оно случилось. Ты – моё чудо. Эта возможность… Я не стану врать. Я очень рад. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе.

– Знаю, – кивнула Янина. – Поэтому заранее прошу прощения, что так цинично хочу использовать тебя.

Я едва не ляпнул, как сильно я не против, чтобы она цинично использовала меня каждый грёбаный день, но раздался телефонный звонок. Позвонила мама. Я ответил.

– Frohe Weinachten! – поприветствовала меня мама по-немецки.

– Frohe Weinachten! – ответил ей я.

– Вова, у тебя так тихо, – сразу сказала мама. – Ты не в аэропорту?

– Нет, мама. Я не смогу прилететь сегодня. Извините.

– Что? – мама была потрясена. – Но Рождество! Мы всегда собираемся на Рождество!

Да, мама, мы всегда собирались на Рождество у вас. В прошлом году у мамы с папой в гостях был и брат со своей женой. Но в этот раз не будет никого.

– Извини, мама. Но у меня возникли срочные дела.

– И их никак нельзя отложить? – мама была расстроена и не скрывала своего разочарования.

– Никак. Только я могу с этим справиться. Папа дома?

– Папа будет огорчён.

– Я поздравлю вас позднее, хорошо? И постараюсь прилететь на Православное Рождество.

Мама что-то неразборчиво пробормотала в ответ и отключилась. Я перевёл взгляд на Янину.

–

Согрелась? – спросил я.

– Да, спасибо.

– Хорошо.

Я встал, заложив руки за голову. Это всё так неожиданно и волнующе. Я так голоден по ней, что готов брать Янину прямо сейчас, здесь, не сходя с этого места.

Но она бледная и дрожащая, как огонёк свечи на сквозняке.

Я протянул Янине руку.

– Хочешь, я сварю нам глинтвейн?

Глава 25

Янина

– Хочу, – кивнула я, понимая, что Владимир медлит только из-за меня.

Голодный блеск в зелёных глазах выдаёт его с головой: он хочет меня.

Я чувствую, как по коже ползут мурашки. Потому что знаю, как неистов Владимир в постели.

Но мне не хватает смелости, чтобы перешагнуть через себя.

Я цепляюсь за руку Владимира и его предложение с глинтвейном. Надеюсь, мне удастся немного расслабиться и не думать о том, что я предаю светлую память погибшего мужа.

– Посмотрим, что у нас есть, а чего у нас нет? – Владимир потянул меня на кухню за собой, остановившись у холодильника.

– Владимир, если тебе сложно, то я просто выпью вина или…

– Янина-а-а… Давай не будем, а? Пожалуйста?

Он толкнул меня к подоконнику и одним махом усадил на него. Наши лица оказались на одном уровне. Он положил одну руку мне на талию, а вторую руку запустил в волосы.

– Проведём этот вечер, не думая ни о чём? Мы просто вместе. Ты и я. Без имён и прошлого. Есть только сейчас. Прошу. Просто попытайся в это поверить.

– Мне будет сложно, – честно сказала я, тем не менее понимая, что близость Владимира меня волнует.

– Можешь называть меня ласковым прозвищем, как ты называла своего мужа, если тебе так будет легче.

Владимир грустно усмехнулся. По выражению его глаз я поняла, что эти слова дались ему нелегко. Не только я потеряла, но и он. Своего брата-близнеца.

Владимир трепетно относится ко мне и терпит мои капризы, перепады настроения, хотя ему тоже несладко.

– Нет, – покачала я головой. – Не хочу обманывать и обманываться. Просто потом я предпочту не поднимать эту тему, хорошо?

– Как скажешь, – прошептал Владимир, приближаясь, и выдохнул в самые губы: – Но этот вечер – мой. И ты – моя. Не сопротивляешься и не перечишь мне.

– Хорошо, – сказала я едва слышно и больше ничего не успела, потому что Владимир прижался к моим губам.

Я судорожно вздохнула, ожидая, что поцелуй будет неистовым, жадным. Но вместо этого мужчина на мгновение прижался губами, отодвинулся, переводя дыхание. Он тяжело дышал, ему было нелегко удержаться.

Вместо того, чтобы жадно и грубо устанавливать права, Владимир прикасался к моим губам всего на несколько секунд.