Счастье на десерт

Верта Мила

— Ты оборзел? — возмущаюсь, бью ему по руке.

— А что не дура? Три года ходить и страдать, придумывать себе страшилки, и самой их бояться и меня еще делать крайним! — выговаривает мне муж.

Дура, но мне до сих пор так стыдно за всю ту грязь с Семеновым.

— Просто спросить нельзя было? Знаешь, как люди это делают? Ртом! Миша, ты считаешь меня виноватой в том, что мальчишки родились недоношенными и в том, что Мишаня не разговаривает? А я бы тебе ответил: Нет, Мира, не считаю! А тот, кого я считаю виновным, сидит в тюрьме

и сидеть ему еще долго! Вот так это происходит! Называется диалог! Знаешь такое слово? — орет Рой.

Покраснел весь, вены на шее вздулись, дышит как паровоз. Мой муж явно злится. То, что он не считает меня крайней, приносит такое облегчение, что снова хочется реветь, а еще обнять его. И отблагодарить, за все, что он делает для меня и мальчиков.

— Ты злишься? — встаю на ноги.

Миша стоит ко мне спиной, облокотившись на мойку. Мышцы бугрятся под смуглой кожей, никак не привыкну, какой он стал огромный и мощный, нереально сексуальный, вот что спорт с людьми делает.

— Да, блть я злюсь! — рычит, не оборачиваясь.

Я же пришла мирится. Наш разговор свернул вообще не в то русло!

У Миши звонит телефон. Он отвечает по-английски, спорит, по тону понимаю, что недоволен. Закончив разговор, швыряет телефон на стол. Что случилось?

— Миш, что такое? Кто звонил?

— Помощница доктора Ким, сказала, что он заболел модным вирусом! И, конечно, не сможет нас принять! Ну, что так не вовремя-то? Хоть бы одну хорошую новость! Засада какая-то кругом! — Рой нервно стучит кулаками по столу.

Наша поездка в Китай отменяется? Жаль, конечно. Мы все-таки поедем на морюшко? Закусываю щеку, очень стараюсь не улыбаться, муж же расстроен.

Хорошая новость в том, что я знаю, как это лечится.

Вжикнув боковой молнией снимаю платье. Остаюсь в белье и капронках. Миша оборачивается на звук.

Замирает, синий взгляд становится тяжелее, потому что я подготовилась и на мне суперразвратное белье. Мириться же шла.

Подхожу ближе, опускаясь на колени. Облизываюсь, стучу штангой по зубам. Миша смотрит, не моргая, о да, я весьма коварна и знаю, как его заводит мой пирсинг, ну и, конечно, я на коленях. Стягиваю с него штаны с трусами. Готов.

— Я хочу на море! — шепчу ему в пупок, дую в пах.

— Твою мать, Медочек! — рычит он, запуская руку мне в волосы. — Хорошо, блть! Мы поедем на море!

Хм, кто бы сомневался.

Эпилог.

Наша поездка в Китай отменилась, и я очень рада этому. Хоть искренне желаю доктору Ким самого крепкого здоровья. Я погуглила на досуге про него, очень крутой врач, хоть и молодой. И теперь мы собираемся на морюшко и только, что я купила шикарный бирюзовый бикини, очень надеюсь, что Миша захлебнется слюной, глядя на меня.

Уже часа два брожу по торговому центру, на телефон периодически сыплются смски от сестры, она готовит эскизы к конкурсу и интересуется моим мнением.

Полина сама нашла

меня в социальных сетях пару месяцев назад и предложила подружиться. Я сначала растерялась, а потом решила, почему бы и нет? Она оказалась очень веселой и творческой девчонкой, тоже хорошо рисует и ходит в художку как я когда-то. И теперь мы созваниваемся и обмениваемся творческими идеями.

Неделю назад я отправила ей в подарок жемчужный ободок, она так верещала от восторга в трубку, и теперь носит его, не снимая. С матерью наладить общение нам не удалось, и я давно отпустила эту ситуацию, возможно, когда-нибудь мы сможем общаться, а может и нет. Миша со своими родителями тоже видится очень редко, исключительно по праздникам и строго дозирует их общение с сыновьями.

Зато Нюра у нас самая любимая бабушка, кажется, она одна заменяет мальчишкам остальных непутевых родственников. На юбилей мы с Мишей подарили ей круиз, она конечно, охала и причитала, что боится воды и не умеет плавать, но вот уже три недели путешествует на шикарном лайнере, радуя нас красивыми фотками, и ради такого дела даже освоила сенсорный телефон.

А я накупила всем подарков, сегодня Рождество, со всех сторон слышны праздничные мелодии и перезвон колокольчиков. И я как маленькая тоже жду чуда.

После ночи проведенной с мужем, я легкая как пушинка. Улыбаюсь, всё утро мы переписываемся как подростки. Люблю, не могу.

«Подарки купила, еду к вам!» — отправляю смску мужу.

Но он не отвечает, хотя полчаса назад писал, что они с Каем играют с детьми в настолки и скидывал селфи с мальчишками.

«Ау, муж мой, вы, чем заняты?»

Звоню, пару раз срабатывает автоответчик. Набираю Маше и она тоже не отвечает, потом Каю и снова тишина.

Что-то случилось? Ледяной озноб ползет вдоль позвоночника. Там полный дом детей и трое взрослых, ничего страшного не могло ведь, случится?

Но богатое воображение уже рисует мне всякие ужасы вроде пожара или нападения бандитов. Уговариваю себя, что это нереально, поселок наш охраняемый со шлагбаумом и КПП на въезде. Но моей паранойи по фигу на доводы рассудка.

Всю дорогу подгоняю таксиста. Он соглашается поторопится, кивает, но ведет машину строго по правилам.

Из такси выпрыгиваю аки горная лань, буксую по сугробам. Всю ночь шел снег, и сегодня улицы еще не чистили.

Забегаю в дом. Следов пожара и нападения нет. В зале слышны голоса и смех.

Слава богу, все нормально. Почему они трубки не берут? Я чуть не поседела за час дороги.

Снимаю шубку, разуваюсь. Из комнаты появляется улыбающаяся Маша.

— Мира! Мира, как хорошо, что ты приехала! А у нас тут такое! — трещит, хватая меня за руки.

Следом выходит муж, взволнованный, глаза горят, улыбается, выглядит шальным и придурковатым.

— Мирослава, слава богу, ты вернулась! Там, там Миша! И он, ну вдруг, в смысле неожиданно...

Вдруг? Неожиданно? Что-то случилось с сыном?