Счастье на краю
Шрифт:
Моррис, которому было неловко меня рассчитывать, причитал:
— Мадемуазель Мари, как же так?
— Моррис, ну хотя бы вы не верьте тому, что видели, всё совсем не так, всё дело в плитке. В вашем замке был модир, граф в курсе, насколько я знаю. Молодой человек, которого обнаружили у меня в комнате и есть он. Плитка особым образом влияет на модиров, возвращая им человеческий облик, но процесс пока не стабилен, и если вы уведёте обернувшегося модира далеко от плитки, причём плитка должна быть или врыта в землю, или вмонтирована в стену здания, которое стоит на земле, то произойдёт обратное
Я очень хотела, чтобы старик мне поверил:
— Свяжитесь с герцогом де Мариньи, а пока вы ждёте информацию, постарайтесь сделать так, чтобы молодой человек находился недалеко от плиток. Я вам нарисую схему, заройте плитки по территории замка. Этот молодой человек Густав де Вальмон, сын баронессы де Вальмон, которая живёт в Шантильи. Свяжитесь с ней, пожалуйста
Я видела, что старик колеблется, ему явно было сложно поверить в такую шокирующую правду. И я ещё подумала, что «иногда ложь выглядит гораздо более правдоподобной, чем истина»
— Почему он молчит? — спросил Моррис
Рассказала Моррису как происходит восстановление после превращения и добавила:
— Дайте ему время, но обеспечьте его нахождение неподалёку от плиточной раскладки. Прошу вас. И Моррис, я не сразу уеду отсюда, я поживу какое-то время в деревне неподалёку, если будет нужна помощь, сообщите мне.
Когда я, сопровождаемая двумя солдатами из графской охраны, шла через замковый двор к выходу, на меня налетел маленький «ураган».
— Мари, Мари, я не хочу, чтобы ты уезжала! Не уезжай, пожалуйста, — глаза Эммы были полны слёзок, а ручки обнимали меня
Я опустилась на колени, не жалея платья, обняла малышку и шепнула ей, потому что в горле сразу появился комок, а глаза тоже начали наполняться слезами:
— Я обязательно вернусь милая моя
— Нет, ты не вернёшься, — надулась малышка, — мама тоже обещала вернуться и не вернулась, а я так надеялась, что ты захочешь стать моей мамой. Я бы себя очень хорошо вела.
И тогда я не выдержала и прошептала ей на ухо:
— Я вернулась, маленькая моя и тебе не надо стараться, я уже твоя мама и люблю тебя сильно-сильно, и всегда буду любить, и в этот раз я обязательно вернусь, просто сейчас надо, чтобы эта ситуация разрешилась. Потерпи немного. Ты же такая сильная.
— Не уезжай, — малышка с ещё больше силой вцепилась в меня
— Я не уеду, я просто буду жить не в замке, я буду рядом, — сказала я и поцеловала малышку в мокрые щёчки, — Не плачь, носик опухнет.
От замка к нам направлялась воспитательница, подошла и словно бы не замечая меня, сразу обратилась к девочке:
— Эмма, пойдёмте, вас зовёт отец.
Но Эмма ни в какую не хотела меня отпускать, мне пришлось самой отстраниться, и я ещё раз повторила:
— Иди, малышка, не переживай, я обещаю, всё будет хорошо.
Эмма перед тем, как уйти, снова прижалась ко мне и прошептала:
— Я знаю, ты вылечила Урса, я расскажу папе, когда он захочет услышать.
А я подумала о том, что Эмма не по возрасту умная девочка. Нелегко ей жилось у противной владелицы таверны в Бурже, пришлось научится быть разумной.
Эмма ушла,
Я не стала оборачиваться и так знала, что все смотрят мне сейчас в спину и графиня, и граф, и даже капитан Захари, который тоже не встал на мою защиту, как, впрочем, и Моррис.
***
Пока шла до ближайшей деревни всё ждала, что граф догонит меня и предложит отвезти. Но чуда не произошло.
Зато, уже на подходе к деревне я встретила Рони, который возвращался из леса с образцами глины. Подумала, что можно было бы его посвятить в секрет плитки. И пока буду ждать разрешения ситуации, пожить в той же деревне и помочь парню с его исследованиями, а также продолжить свои.
Рони очень обрадовался, что у него будет «лаборант».
— Знаете, Мари, сколько у меня образцов погибло из-за того, что деревенские помощники не справляются с элементарными заданиями. И, простите меня, но я счастлив, что вас выгнали, ой, ещё раз простите меня, не … в общем, что вы теперь свободны и мы сможет с вами поработать вместе, — Рони весь покраснел, и смутившись опустил голову вниз и чуть было не упал, спотыкнувшись о камень
Я улыбнулась и покивала: — Конечно, Рони, поработаем.
Он сам снимал пару комнат в доме у одной вдовы, и рассказал, что есть пустующий дом, который я вполне могу снять, если у меня хватит денег. Денег мне хватило и уже к вечеру в камине весело горел огонёк, а я сидела и писала письмо герцогу, спрашивая совета.
Прожила я в деревне почти неделю. Удалось наладить канал получения новостей из замка, через одну из девушек, мама которой жила в деревне, а сама она работала в замке, помогая на кухне повару Дидье. Который, пожалуй, что единственный не поверил в мою «испорченность».
Больше всего я боялась за Эмму, так как мне были непонятны мотивы графини, и за Густава, которому могло не хватить магии плитки и тогда могло произойти непоправимое.
Все эти дни я помогала студенту с исследованиями плитки, он сразу поверил в мою теорию о возможностях обработанной плитки, потому что это вписывалось в его теорию об уникальных свойствах глины, которую та получает от магии мира.
Рони мне рассказал, что за последние полгода ситуация с магией в мире ухудшилась
Что-то влияет на мир и магия, которая раньше была бесконечна, сейчас будто бы истощается. И как только студент описал мне «симптомы», то в моей голове сразу возникла аналогия между тем, что происходит в мире с тем, как выглядело «проклятье короля».
И у меня тогда впервые возникла идея, как можно попробовать спасти мир и несчастных бывших модиров, а также тех модиров, которых я пока не нашла.
Так прошло чуть больше недели. А к концу недели ко мне прибежала девушка, помощница Дидье и сообщила, что Эмма заболела, слегла, уже три дня как не встаёт. Доктор, которого граф привёз аж из Лорьена сказал, что вылечить можно, но для лекарства нужна кровь либо матери, либо отца.
— Представляете? — заговорщицки прошептала девушка, — доктор сделал анализ и кровь графа не подошла. Нам сказали, что это связано с тем, что граф лишился магии.