Счастье по обмену
Шрифт:
— А знаешь. те… Мне совершенно все равно! — она рассмеялась, и на ее смех сразу обернулись двое мужчин, сидевших рядом за столиком. Роман нахмурился, оценив это. — Главное, что я буду работать подальше отсюда, и глупо не воспользоваться шансом, который предлагает сама судьба!
— Ты, верно, говоря про шанс, имеешь в виду меня? — поиграл бровями Роман.
— Конечно, а кого же еще! — захихикала, как тогда, в турецком отеле, Юля.
Мужчина позади Романа привстал, и Яковенко показалось, что он направляется прямо к их столику, к Юле. А потому решил
— Впервые провожу собеседование так просто и скоропалительно!
— Оу, мы уже все? Закончили? Может быть, мне нужно что-то рассказать о себе?
— Я уже достаточно о тебе знаю, Юля. А что не знаю, хочу узнать. Но прямо сейчас я хочу отвести тебя домой. Уже поздно, и все мы немного устали.
Белохвостикова понимающе покивала головой. Назвала адрес, и он тут же подхватил ее под руку и проводил из кафе, усадил в машину и даже хотел сам пристегнуть ремень безопасности. Этому его напору Юля немного удивилась, возмутилась, и даже попросила успокоиться.
— Да, что-то нервишки шалят, видимо, — неловко ответил Роман.
Белохвостикова одарила его красноречивым взглядом. А уже возле ее подъезда, куда они доехали в мгновение ока, повернулась и серьезно осмотрела его. В этом взгляде не было ничего провокационного, как бы Роман ни старался в повороте головы, взгляде, направленном прямо в лицо, рассмотреть что-то из разряда интимного. Нет, и она это подтвердила:
— Роман. В таком состоянии ехать обратно в Самару тебе нельзя. Оставайся у меня.
Роман даже почувствовал, как все внутри у него перевернулось. И, если быть честным с самим с собой, от этих ее слов внутри живота все напряглось, сжалось и стало не очень комфортно в брюках.
— С большим удовольствием, Юль!
Он поторопился выйти за ней из машины, пока она не передумала, или не решила спровадить его в гостиницу.
— Только без глупостей! — помахала она перед его носом пальчиком.
— Так конечно, о чем речь! — радостно подхватил он, доставая из багажника небольшую спортивную сумку, в которой всегда возил сменную одежду.
Глава 30
Юля
Еще в лифте Юля пожалела о своем решении пригласить Романа. Надо было все-таки выгнать его в гостиницу. Потому что смотрит так нахально, улыбается, глядя на нее, очами своими темными блестит.
И что он все так смотрит?
Нет, надо срочно что-то решать. Сейчас вот выйдут из лифта, она и позвонит в гостиницу, любую в городе, даже сама номер ему оплатит. Но вдвоем с ним в своей комнате не останется.
Лифт мигнул лампочкой, будто услышал ее мысли и опасно заскрипел. «Только бы не застрять», — пронеслось в голове у Юли. Не хватало еще остаться с ним в одном замкнутом пространстве вдвоем. Ситуация уж очень напоминала прошлый раз, когда она поцеловала его в отеле.
Юля будто бы ощутила его вкус на губах. Пряный, сладкий, с привкусом яблочного сока, пахнущий летом, морем, солнцем и немного отдающий горечью.
Возможно, на лице ее отразилось что-то, напоминающее о той минуте в лифте, когда они целовались, жарко, ненасытно,
Мужчина сделал шаг к ней навстречу, и оказался настолько близко, что Юля почувствовала, как от его присутствия в ее интимной зоне на руках дыбом встают волоски, по спине бежит холодок, а в кончики пальцев бьет знакомое электричество. Она затаила дыхание.
И тут лифт остановился. Роман с осуждением посмотрел на раскрывающиеся створки лифта, а Юля, даже не дождавшись, когда они раскроются до конца, нырнула в темноту этажа. Дрожащими руками достала из кармана ключ, вставила его в сердцевину замка, повернула, вошла в дверь, и достала сотовый телефон.
— Рома, я думаю, что тебе нужно уехать, — тихо сказала она, обернувшись.
Не ожидая подвоха, шагнула назад. И тут же неожиданно для себя оказалась в его объятиях.
— Маленькая моя, хватит, хватит, я так скучал, скучал, — зашептал он ей в лицо, в глаза, уши, шею, щекоча точечными, быстрыми поцелуями.
И вся ее воля куда-то испарилась, пропала, будто ее и не было. И все эти дни бесцельных метаний, когда она собирала себя заново, в веселую, смешливую девушку, пропали, будто их поглотила черная дыра. «Что же ты со мной делаешь, Роман», — всплывала мысль в одурманенном поцелуями, его запахом, его руками, мозгу. Появлялась и пропадала.
За эту неделю она так соскучилась по нему, так исстрадалась, что эти объятия, эти поцелуи стали настоящим подарком свыше, от которых нельзя отказаться. Потому что сразу понимаешь: откажешься один раз, и второго раза точно не будет. Потому что настоящие чувства не терпят предательств, пренебрежения. И если она отвернется от его искреннего порыва, то больше не сможет ощутить все эти острые ощущения, которых никогда за всю свою жизнь не испытывала.
Юля опустила руки, безвольно, со стоном удовольствия, чтобы тут же поднять их, впиться пальцами в его волосы, пропустить их между фалангами, ощутить, насколько они мягкие, и тут же ахнуть от того, как Рома среагирует на это простое прикосновение.
Его будто подменили, и нежные поцелуи, объятия, сменили страсть, напор, неуемная жажда.
Он впечатывает ее в себя, несется в комнату, избавляясь по пути от одежды, но тут, в темноте маленькой комнаты, на кровати, вдруг меняет направление всех своих порывов. Обуздав себя, ее, нежно целует в уголок глаза и шепчет:
— Маленькая моя… Тебе будет хорошо… Я обещаю…
Но ей УЖЕ хорошо. Так хорошо, как не было никогда и ни с кем. Она теряет свое тело, разум, все это принадлежит ему, его пальцам, его голосу. Ее рвут на части два абсолютно противоположных желания — чтобы он был так же нежен и нетороплив, и наслаждение длилось и длилось. И чтобы он усилил давление своих пальцев, и она… она…
— Рооом… — со стоном непонятной ей самой мольбы и прогибаясь.
— Сейчас, моя хорошая, сейчас… — шепчет он.