Счастье по завещанию - 2
Шрифт:
Не знаю, чего я ждала. Возможно, суеты или даже паники, но не снисходительных улыбок. Так смотрят взрослые на милого, но не в меру расшалившегося ребенка. Коим сейчас считали меня!
— Люди… — вздохнул один из мужчин за спиной королевы.
— Собственные ошибки не учат…
— Смертные…
— Драконы не вмешиваются…
— Драконы не убивают себе подобных… — раздавались голоса.
Анхель же молчала.
Странные они. Люди совершают ошибки, а драконы, выходит, нет? Все зло этого мира соткано из их
А чувства у драконов есть. По крайней мере, они способны на любовь и ненависть. Это ли не производные всех иных чувств?
— Драконы не убивают себе подобных? — тихо спросила я и сама же себе ответила: — Пока нет, но все когда-нибудь бывает первый раз.
Стало так… нет не больно, и даже не обидно, а пусто. Смысл просить помощи у того, кому плевать не только на тебя, но и на себя? Толку не будет.
— Желаю вам пережить трудные времена, — добавила я и развернулась. Больше мне здесь нечего делать.
Только и идти мне было некуда. Проход между скалами исчез. Передо мной высилась отвесная каменная стена. И что прикажете делать?
Нет, я больше не боялась. Драконы не убивают себе подобных. А во мне течет их кровь. Значит, при любом раскладе выживу.
И пока я размышляла, как мне поступить, за спиной раздался шорох, который заставил обернуться. Теперь в пещере нас было лишь трое: королева, я и огромный черный дракон, прикрывший своим телом кладку.
— Это же Анхельсем? — просила девушку. Она кивнула и улыбнулась так нежно, что даже на душе чуть светлее стало.
— Он бережет наше будущее, Мелисса Торнборн, — ответила королева. — Теперь оно есть у Ландоры.
— Я в этом совсем не уверена, — сказала чистую правду.
Анхель вздохнула и коротко приказала:
— Идем. — Сама королева пошла вперед, указывая путь.
Мы обогнули озеро и двинулись вдоль стены, которая вдруг расступилась перед нами. И там, прямо в недрах, лежали они — драконы, вернее, их точные копии, выполненные из цельных кусков талума. Огромных, насыщенно-синих, идеальных.
— Восхитительный скульптор! — прошептала я. — Такая красота! Ваши братья, словно уснули, но стоит их разбудить, и они снова поднимутся в небо.
— Восхитительный скульптор — сама жизнь, Мелисса Торнборн, — с грустной улыбкой ответила королева. — Это место священно для драконов. Люди назвали бы его кладбищем, а мы — залом воспоминаний.
— То есть, они мертвы? — выдохнула я первое, что пришло на ум.
— Наши братья перестали существовать, дитя, — подтвердила мою догадку Анхель.
Меня же посетила еще одна мысль. Практически откровение.
— Неужели весь талум Ландоры — это останки драконов? —
Королева же расхохоталась так звонко, словно передо мной стояла настоящая женщина, а не чудовище со странной моралью и принципами.
— В какой-то мере так и есть. Но утверждение спорное, Мелисса Торнборн. Драконы — это магия, заключенная в теле. Истинная магия, древняя. Когда тело перестает существовать, превращаясь в прах, остается магия. Она застывает синими искрами и ждет своего часа.
— Какого часа? — осторожно поинтересовалась я.
— Важного, — улыбнулась королева, чем весьма меня озадачила. И кто драконам мешает изъясняться так, чтобы было понятно всем? Обязательно нужно мудрить, юлить и издеваться?
— Вы хотите сказать, что весь добытый людьми талум когда-то летал, говорил, думал?
— Конечно, — согласилась Анхель. — Драконы меняют шкуру, когти, чешую. Драконы умирают. Но каждая наша частичка наполнена магией, и она остается вам, люди! Как подарок мирозданья от высших — низшим.
Вот спасибо. Низшими меня еще не называли, разве что только «чернью». Как-то стало немного обидно за человеческий род, поэтому я спросила прямо:
— Вы не опасаетесь, что Броенхорд начнет мстить всем, когда вернется? И прежде всего вам с Анхельсемом?
— Драконы…
— Не убивают себе подобных, — закончила я за нее, уже успевшую надоесть фразу. — Вы его не убили, но лишили магии, оставив только тело. Он одинок, брошен и разъярен. Умереть порой легче, чем просуществовать вечность одному или пережить, скажем, смерть близких. Я знаю, я совсем недавно потеряла отца.
— О чем ты, дитя? — Анхель все еще улыбалась.
— Вы любите своих детей? — спросила я, и улыбка на прекрасном лице погасла.
— Детей? — удивилась она. — Но у меня пока их нет.
Как же с драконами непросто. А еще Пресветлые!
— Вы любите те пять эмбрионов, что зреют в яйцах из талума? — перефразировала, чтобы ей стало понятнее. И ей действительно стало!
— Эмбрионы… Детеныши? О, да! Они надежда Ландоры, ее гордость и слава, с ними магия вновь осветит этот мир.
— И все? — ответ королевы меня расстроил. Уверена, что мой отец погиб не за Гаэс, хотя и за него тоже. Но граф Торнборн прежде всего всем сердцем желал, чтобы его дочь жила и была счастлива. А Анхель…
Анхель словно почувствовала мое настроение и исправилась:
— Я… люблю их! Да-да, люблю! — с долей удивления воскликнула она.
— Уверена, что это так. Но об этом знаете не только вы, но и проклятый! Вы забрали у него магию, оставив лишь жалкое тело и вышвырнув с Ландоры, как ненужную вещь. На его месте многие предпочли бы смерть, но он выжил и ожесточился. Поверьте, Броенхорд вернется с мыслью отомстить вам. А как сделать больно, не убив?