Счастье?
Шрифт:
– Так я же годами в командировках пропадал?
– А она тебя не прессовала, чтобы ты с этим скорее завязывал? А теперь плющит, чтобы ты у ног ее сидел и не питюкал…
– Да не плющит она меня! – отмахнулся я, стараясь сохранять как можно более непринужденный тон.
– Не плющит, конечно! – издевательским тоном поддакнул Денис. – Так, просто вырабатывает условный рефлекс: когда ты дома сидишь – она хорошая, ты куда-то пошел – она ворчит и недовольна. Тебе, понятное дело, это ворчание не нравится, ты встречаешься с друзьями все реже, чтобы это не слышать, постепенно ты вообще перестаешь куда-либо ходить и наслаждаешься тихой семейной
– Ну, ты хватанул! – с этой теорией я был категорически несогласен.
– Ты не торопись с выводами! Понаблюдай за ситуацией, ты же у нас аналитик! Потом расскажешь, прав я или нет! – подмигнул мне Денис.
– Ладно, давай, пойду я, – протянул я руку.
– Удачи! – Денис нарочито долго тряс мне руку и вдобавок еще хлопнул по плечу: – Держись!
Уже в метро телефон загудел вторым сообщением, я тут же вспомнил, что не проверил и первое. Видимо, Аня начинала кипятиться. Нехотя я полез в карман. Второе сообщение действительно пришло от нее, с вполне ожидаемым «Ты домой собираешься?», а вот первая пришла с незнакомого номера: «В субботу в 17.00 сбор выпускников 10 «Б», детали ВКонтакте Володя Марченко». Я улыбнулся. Давненько я не видел и даже не слышал про большинство из них, и я тут же ответил: «Подтверждаю». Все так же улыбаясь, я засунул телефон в карман и поднял глаза – прямо напротив сидела милая девушка и тоже чему-то улыбалась. «Человек идет и улыбается, значит, человеку хорошо», – невольно вспомнилась песня, которую любила напевать бабушка, но улыбаться я перестал от мысли о втором сообщении.
Вторая снежинка прилепилась к первой, когда я отправился на встречу выпускников, точнее, когда я с этой встречи вернулся. Только сообщив Ане о планах этой встречи, я заметил, эта идея ее не слишком обрадовала, а уж по возвращении она устроила мне, по меткому выражению одного моего знакомого, «цыганочку с выходом». Тихо, как мышь, ни разу не брякнув ключами, я вошел в квартиру и невольно вздрогнул, почти уткнувшись в Аню. Возникло впечатление, что она караулила меня прямо под дверью.
– Ты так и собираешься вечно шляться? – грозно нахмурившись, спросила она.
Я вздохнул.
– Привет! – пробормотал я, неуклюже попытавшись ее обнять.
– Отстань, – тряхнула она плечами, – чего ты ко мне лезешь?! Сначала объясни мне свое поведение хамское, а потом обниматься лезь!
Я опустил руки и отшагнул.
– А что хамского я, по-твоему, сделал?
– Времени сколько? Ты позвонить мог?!
– Зачем? Я же предупредил, что иду на встречу выпу…
– Ты не понимаешь? – оборвала она меня, еще сильнее сдвинув брови. В этот момент, несмотря на махровый халат, Аня смахивала на сердитую учительницу математики, для полноты картины ей только не хватало в руке длинной металлической линейки, которой она со свистом плетки разрезала бы воздух. Будь я мазохистом, внезапно пришло мне в голову, этот образ выглядел бы невероятно возбуждающим. Как ни старался, сдержать улыбку не получилось.
– Чего смешного? – Аня достигла крайней точки кипения и вот-вот должна была взорваться. – Ты издеваешься, что-ли?
– Анекдот вспомнил, друзья рассказали, – смущенно пробормотал я.
– Анекдоты они там травят! А я тут… – от переполнявших ее чувств она даже поперхнулась.
– Что ты так нервничаешь? Может, у тебя эти?.. – спросил я участливо и немного осторожно. Снова приблизившись, я взял ее за руку.
– Что за «эти»?
– Ну,
– Какой же ты гад! – вырвала она руку и стремительноудалилась в спальню.
Тут мне пришло в голову – Аня почему-то кричит и совсем не беспокоится, что проснется Кирюша. Очень странно. Обычно после того, как он засыпал, мне надлежало передвигаться по квартире как ниндзя, а разговаривать (в том числе по телефону) как парижский мим.
Спать пришлось лечь на диване. Не потому, что так хотелось, того требовала ситуация. Анин критичный настрой не вызывал оптимизма. А вдруг ей придет в голову задушить меня во сне?
Сон на совсем не приспособленном для этого диване, несмотря на не менее чем десять рюмок водки, выпитых с моими школьными товарищами, никак не шел. Я все думал о последнем разговоре с Денисом, о моих отношениях с Аней, о его отношениях с Таней – как разное поведение соотносится с фактическим результатом, который эти отношения имеют в сухом остатке. Может, Денис абсолютно прав, и Аня специально на меня наезжает, чтобы держать на коротком поводке? Тут я представил себя стоящим на карачках, перетянутого черными ремнями, со строгим ошейником и в наморднике, рядом стояла Аня в своем голубом махровом халате, поверх которого висели хромированные цепи, на руках гирляндами висели проклепанные шипастые напульсники. Железной хваткой она держала меня на поводке. В ужасе я замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя ошейник, но Аня резко дернула поводок и топнула ногой.
– Сказала тебе, сидеть! – рявкнула она.
Тут мне стало совсем жутко, а потом я понял, что уже сплю. От этого чуть полегчало.
АДСКАЯ КУХНЯ
В День святого Валентина я пришел домой, как сложилось за последние пару месяцев, довольно рано. Я все еще никак не мог привыкнуть к своему курортному режиму работы, и мне казалось, то ли я в отпуске, то ли на больничном. Жены дома снова не оказалось, теща сообщила, что Аня на спорте, Кирюша накормлен и спит, а она уже, считай, ушла. Оставшись один, я занялся ужином. По пути я купил бутылку Vino Nobile di Montepulciano 2004 года и седло барашка. Сполоснув запыленный от долгого простоя декантер, я приступил к мясу. Кирюша еще спал, и я спокойно и вдумчиво мог заняться этим процессом.
День святого Валентина для нас с Аней традиционно был особенным – именно этот праздник стал первым, встреченным вместе. И потому я, даже прекрасно понимая его искусственное происхождение, с радостью покупал красные сердечки, цветы и прочую дребедень. В моем случае циничный маркетинговый расчет сыграть на самых светлых чувствах попал точно в цель – ощущение искренней радости в этот день было гораздо важнее желания в пику маркетинговым схемам не поднимать выручку рознице в период глубокого постновогоднего спада.
Аня вернулась как раз к моменту, когда мясо приближалось к грани, за которой следовал полураспад. Я тут же открыл вино, аккуратнейшим образом перелил его в декантер и полез в духовку за бараниной. Не успел я и глазом моргнуть, как жена успела не только налить вина, а еще сделать внушительный глоток.
– Фу, оно с привкусом каким-то, – сморщив недовольную гримасу, заявила она. – Что ты там приготовил?
– Ты что делаешь? – взмахнул я руками. – Кто ж такое вино сразу пьет?! Оно же минут пять подышать должно! А приготовил седло барашка, – с гордостью ответил я и добавил: – В лимонно-медовом маринаде!