Счастливая ошибка (Интервью у возлюбленного)

Фенн Хелена

— Я прекрасно вожу, не надо, пожалуйста, нагнетать!

— Вполне возможно, но при этом ты не потрудилась узнать прогноз или подготовить машину к дальней поездке по зимней дороге. Иди-ка, сними скорее пальто и прими горячую ванну, или я тебя выгоню на холод.

Мартин отвернулся и вновь направился в кухню.

— Лучше оказаться в Сибири со снежным человеком, чем терпеть твои издевательства, — крикнула Юдит в его спину.

— Снежный человек водится в Тибете, а не в Сибири, — парировал Мартин со смешком.

— Какой ты умный, просто тошнит!

Вне себя,

Юдит ринулась наверх в ванную, проклиная свою забывчивость и легкомыслие. Не подумать об антифризе! Она выехала из Лондона, занятая одной мыслью: что почувствует при виде Мартина после долгой разлуки. Пожалуй, Марти прав, она почти не повзрослела за прошедший год. Вот он и решил спасти ее от себя самой! Прекрасный повод, но на самом деле хитрец запер ее, чтобы наказать, она-то в этом не сомневалась! Метель и мороз оказались как нельзя кстати. Настолько кстати, что разыгравшееся воображение Юдит услужливо рисовало картины, как Мартин накликает снег и вызывает холода, крутясь как шаман и блея заклинания.

Юдит долго нежилась в розовой горячей пене ее любимого «Ярили-парфюм». Время перестало существовать, девушка не спешила. Теперь пусть он меня подождет! Однако что Марти задумал делать ночью? Соблазнение как месть? Надо не забывать, что когда представилась возможность поцеловать меня, Мартин не преминул ею воспользоваться. Самое ужасное, если он все же сломит мое сопротивление своим шармом, разожжет страсть, удовлетворит свое желание, а потом отвернется от меня и покажет на дверь. Неужели он вправду способен на такое? Когда-то Юдит устыдилась бы таких мыслей, сейчас все это казалось вполне реальным.

— Мне нечего надеть, — сказала Юдит, выглянув из ванны и увидев Мартина, озабоченно рассматривающего серебряную посудину, которую вытащил из плиты.

— Раньше тебя это не смущало, — небрежно бросил он ей через плечо.

Юдит облокотилась на косяк двери, плотно запахнувшись в его махровый халат. Настроение опять испортилось, потому что до боли знакомый запах тела Мартина вернул ее в ностальгическое прошлое.

— Теперь все иначе, — вздохнула она.

— Н-да, ты права. — Мартин бросил на нее быстрый взгляд, его темные глаза скользнули по фигуре, скрытой толстым бирюзовым материалом. Потом он с нарочитым равнодушием вновь уставился на плиту и обронил: — Ничего удивительного. Ты всегда была очень… непосредственна.

Юдит вспыхнула. Часто она брала инициативу в их отношениях на себя. Нельзя сказать, что Мартин нуждался когда-либо в подталкивании, но Юдит настолько любила и хотела его, что иногда не могла сдерживать желание. Ему страшно нравились ее раскрепощенность, смелость и отвага в сексе. Марти очень возбуждался, когда она срывала с него одежду, не желая терять ни секунды, чтобы слиться с любимым в одно целое. Он обожал ее непредсказуемость, во всяком случае, так говорил тогда.

— Я не вожу тебя за нос, Мартин, — повторила Юдит. — Мне действительно нечего надеть.

Он лениво повернулся к ней.

— Как-то странно…

— Что здесь странного?

— Наверняка ты предполагала, что останешься на ночь.

Юдит опустила ресницы.

— Я же сказала тебе,

что устроилась в гостинице. По-моему, вполне очевидно почему. Когда-то мы любили друг друга, теперь между нами нет ничего. Я не предполагала, что ты захочешь оставить меня на ночь. Откровенно говоря, я вообще не знаю, зачем нахожусь здесь!

— Разумеется! Это все просто не укладывается у тебя в голове! Куда уж там! — Его голос источал неприкрытый сарказм.

— Ну ладно, пусть так! — Конечно. Юдит все знала: это его месть. — Ты что, хочешь, чтобы я умоляла простить меня и еще больше унизилась?

— Еще больше? Лично мне кажется, что я сам еще не достиг пределов унижения. — Мартин вновь посмотрел на то, что варилось в супнице. — Кажется, моя стряпня вышла за пределы съедобности.

— А ты вышел за всякие пределы здравого смысла! — презрительно сказала Юдит, пересекая кухню, чтобы посмотреть, что у него получилось. — Чуть подгорело, вот и все. Что произошло с твоими верными помощниками? Осознав, что им придется остаться со своим безумным хозяином, они словно крысы покинули корабль?

— Они уехали в солнечную Ямайку. Дастин и Норис недавно поженились и отправились в небольшой отпуск. Но перед отъездом Норис приготовила ужин.

— Итак, я виновата и в том, что еда безнадежно испорчена, — уныло пробормотала Юдит, поняв, что утром никто не сможет спасти ее.

— Не я же сидел в ванне чуть ли не час!

— Мне лучше знать, сколько нужно там сидеть! — взорвалась Юдит. — А ужин надо выкинуть. С этим уже ничего не сделаешь.

Подняв глаза, Мартин не мигая пристально смотрел на нее. Юдит подумала, что он хочет обнять ее, но этого не произошло.

— Неужели наша любовь тоже безнадежна, Юдит? — тихо промолвил он.

Сердце ее отчаянно забилось — не может быть, чтобы именно поэтому он вытащил ее сюда! Если бы, хотя бы на мгновение, она подумала, что Мартин искренен, то, может, и попыталась бы ответить. Однако Юдит не сомневалась что он просто не любит ее, так что стоит ли оживлять надежду?

Опустив глаза, Юдит попыталась отвернуться, но он схватил ее за запястья. Ощущение тепла его сильных пальцев до пят пронзило ее. Подняв взор, девушка снова увидела в темных глазах Мартина выражение грусти и отчаяния.

— Но я подумал, что все же это возможно, Юдит. Когда я решил заманить тебя, я думал, что ты повзрослела и поняла, какую ошибку совершила, бросив меня тогда. Ты не стала взрослее, но все же сильно изменилась. Мне начинает казаться, что я любил всего лишь миф, созданный моим воображением.

Сердце Юдит пронзила боль. Но лучшая оборона — наступление. Ответ прозвучал с притворной холодностью:

— Если бы я предполагала, что ты хоть чуть-чуть любишь меня, то прежде всего сама серьезно обдумала бы эту ситуацию. Не считай меня дурой, Мартин. Я знаю, зачем ты вынудил меня приехать. Ни на минуту не сомневаюсь, что тебе очень нужно это интервью, и со мной легче иметь дело. Другой журналист мог бы начать слишком глубоко копать. А тебе это не надо. Ты действительно заинтересован во мне по ряду причин, но не потому, что хочешь возродить былую любовь, Мартин.