Счастливчик Старр (Lucky Starr)

Азимов Айзек

— Я уверен, что вы неправильно оцениваете ситуацию! — Он смерил взглядом Бигмена и опять повернулся к Лакки. — Подумайте хотя бы о нем!

Маленький марсианин покраснел, выпятил грудь и сердито выкрикнул:

— Меня зовут Бигмен! Я, кажется, сказал вам об этом!

— Увы, даже от такого имени не прибавляют в росте.

Лакки попытался успокоить друга, обняв за плечо, но того уже понесло.

— Мистер! Истинная величина — не снаружи, да будет вам известно! Мое имя Бигмен, и я — большой человек! В сравнении с вами и с любым другим! И плевать мне на то, что

показывают ваши измерительные линейки! А если вы сомневаетесь… — Он сильно тряхнул плечом. — Отстань, Лакки, понял? Этот тип еще будет…

— Да подожди же! — прервал Лакки. — Выясним сначала, что нам хочет сказать господин Директор.

Донахью был совершенно обескуражен такой атакой Бигмена.

— Но я не имел в виду ничего плохого! Прошу простить меня, если невольно оскорбил вас в лучших чувствах!

— Оскорбил в лучших чувствах! — пропищал Бигмен. — Усвойте одну вещь! Я! Никогда! Не выхожу! Из себя! Но если уж вы приносите извинения — забудем об этом. — Он подтянул пояс и щеголевато прищелкнул красными сапогами — память о покинутой марсианской ферме. У Бигмена имелись и другие сапоги, но того же умопомрачительного цвета.

— Буду с вами предельно откровенен, Советник Старр, — сказал Донахью, вновь обращаясь к Лакки. — Здесь, на Юпитере-9, у меня почти тысяча человек, и далеко не покладистых. Их не изменишь. Потому что дом их далеко, потому что они работают, как волы, и при этом постоянно рискуют… Это ожесточает. Например, они зло шутят над новичками. Не всякий выдерживает такие шуточки. Многие тут же возвращаются, часто — покалеченные. Кто смог перетерпеть — дальше живет сносно.

— Такое поощряется официально?

— Нет. Но неофициально — да. У людей должна быть какая-то отдушина. Мы не можем лишать их развлечений, пусть грубых. Не так-то легко найти замену хорошему работнику. Вы ведь знаете, как мало желающих лететь на спутники Юпитера. Кроме того, происходит отсев непригодных. Как правило, те, кто сломался уже при — назовем это так — посвящении, впоследствии терпят неудачу и во всем остальном. Именно поэтому я упомянул вашего друга. — Донахью предостерегающе поднял палец. — Не совершите ошибки! Пусть он внутренне велик и необычайно одарен! Но по силам ли ему подобные испытания?

— Вы имеете в виду злые шутки?

— Они будут достаточно грубыми, господин Советник. Людям уже известно о вашем прибытии. Новости, неизвестно как, но доходят.

— Понятно, — прошептал Лакки.

— Они знают также, что вы собираетесь их проверять, и, поверьте, не испытывают по отношению к вам никаких добрых чувств. Настроение у всех паршивое, и они постараются насолить вам как следует, Советник Старр. Поэтому снова прошу вас не садиться на Юпитер-9. Ради спасения Проекта, спасения моих людей, да и нашего собственного. Теперь вы знаете все.

Бигмен с открытым ртом наблюдал стремительное преображение Лакки: его темно-карие глаза вдруг стали безжалостными, а правильные черты худого и приятного лица до неузнаваемости исказились неудержимым гневом. Казалось, каждый мускул его стройного тела напрягся.

С чеканной яростью Лакки произнес:

— Директор

Донахью, я член Совета Науки и подчиняюсь лишь главе Совета, а также Президенту Солнечной Федерации. Я старше вас по званию. Вы обязаны подчиняться мне и выполнять все мои приказы. Предупреждение, которое вы только что мне сделали, свидетельствует, как я полагаю, о вашей некомпетентности. Ни слова, пожалуйста, я еще не закончил… Итак, вы не способны контролировать своих людей и, следовательно, не годитесь для руководства. Теперь слушайте. Я высажусь на Юпитер-9 и проведу тщательнейшее расследование. Я сам буду руководить вашими людьми, если вы не способны на это. — Он сделал паузу, наблюдая за тем, как Донахью ловит ртом воздух, тщетно пытаясь что-то вымолвить, а потом гаркнул: — Понятно?!

Наконец Донахью выдавил:

— Я доведу это до сведения Совета. Я не позволю какому-то мальчишке, будь он хоть трижды членом Совета, разговаривать со мной таким тоном. Кстати, мое предупреждение будет также включено в рапорт, и если вас на Юпитере-9 изувечат — я счастливо избегу военного суда! Я ничего не сделаю для вас! Я даже рассчитываю, что вас научат хорошим манерам! Вы… — Не в силах больше говорить, он резко повернулся к люку, влез в отверстие, но, забыв о необходимости придерживаться рукой, напоследок еще и споткнулся.

Со страхом и трепетом проводил Бигмен взглядом исчезнувшие в трубе каблуки. Гнев Главы Проекта был столь силен, что маленькому марсианину показалось, будто его обдало раскаленной волной.

— Ого! Таки разошелся наш приятель! Потряс ты его!

Лакки кивнул.

— Да, он рассердился. Никаких сомнений.

— Послушай, а может быть, это и есть шпион? Ведь он знает больше всех!

— Но и проверку прошел самую тщательную. Твоя версия отпадает. Однако то, что он помог нам в одном маленьком эксперименте, — это точно. Не забыть бы извиниться перед ним при встрече…

— Извиниться?! — Бигмен всю жизнь считал, что извиняться — дело исключительно других людей. — Но почему?

— Бигмен! По-твоему, все, что я тут нес, это вполне серьезно?

— Как, разве ты не рассердился?!

— Рассердился, но не по-настоящему!

— Так это — розыгрыш?

— Можно сказать и так. Понимаешь, я хотел его разозлить, здорово разозлить, и мне удалось. Он сам помог мне в этом.

— То есть?

— Послушай, разве тебя не пробрал приступ гнева, не прожег?!

— Ах, чтоб тебя!.. Дошло! В-лягушка!

— Ага. Уловила гнев Донахью и передала его нам. Когда мы проверяли ее на Земле, я сомневался, что одна В-лягушка способна на такое. Но теперь…

— Да, свое дело она знает.

— Несомненно. И мы наконец-то располагаем мощным оружием.

3. Аграв-туннель

Отлично! — воскликнул Бигмен с жаром. — Тогда — в путь!

— Ты только пройди его, выдержи, дружище, — отозвался Лакки. — Оружие-то наше, конечно, очень кстати… Но мы можем и не уловить те эмоции, которые нам нужны, — эмоции, дающие ключ к разгадке тайны. Иметь глаза и видеть — это ведь далеко не одно и то же…