Счастливчики
Шрифт:
— Что вы скажете о речи инспектора? — спросил Медрано.
— Знаете, со мной уже много раз такое бывало, — сказал Лопес. — Пока он говорил, его объяснения казались мне вполне приемлемыми, и я даже почувствовал себя вполне комфортно. А вот теперь они представляются мне уже не столь убедительными.
— Заметьте: масса забавных деталей, — сказал Медрано. — Насколько проще им было бы собрать нас на таможне или на пристани, вам не кажется? Как будто не желают лишить тайного удовольствия кого-то, кто наблюдает за нами из окна муниципалитета. Как в шахматах, когда ради чистого удовольствия игру специально
— Иногда это делается, чтобы скрыть замысел. Такое ощущение, будто что-то не получилось, и хотят это скрыть, или вот-вот отменят плавание, или просто-напросто не знают, что с нами делать.
— Было бы жаль, — сказал Медрано, вспомнив Беттину. — Не хотелось бы в последний момент остаться ни с чем.
Низом, где было уже совсем темно, они подъезжали к северной гавани. Инспектор взял микрофон и обратился к пассажирам с видом завзятого экскурсовода. Рауль и Паула, сидевшие впереди, обратили внимание, что водитель специально ехал очень медленно, давая возможность инспектору говорить и говорить.
— Ты, конечно, заметила, — сказал Рауль Пауле на ухо. — Довольно широко представлены все слои общества. С их излишествами и нехватками в самых ярких проявлениях… Мы-то с тобой какого черта тут делаем.
— По-моему, будет очень интересно, — сказала Паула. — Послушай лучше, что говорит наш Виргилий. Слово «сложности» не сходит у него с языка.
— За десять песо, в которые нам обошелся лотерейный билет, — сказал Рауль, — претендовать на полную безоблачность, по-моему, не приходится. Как тебе эта женщина — мать с сыном? Мне нравится ее лицо, как изящно очерчены скулы и рот.
— Самый выдающийся — паралитик. Смахивает на клеща.
— А как тебе этот парень, который едет со всем семейством?
— Скорее, семейство едет с парнем.
— Семейство менее выразительно, чем он, — сказал Рауль.
— Все зависит от цвета стекла, сквозь какое смотришь на мир [13] , — продекламировала Паула.
Инспектор особо подчеркнул необходимость во что бы то ни стало сохранять выдержку, свойственную культурным людям, и не волноваться в случае незначительных накладок или осложнений (снова — осложнений) технического характера.
13
В этом предательском мире, который неверен и сир, Все зависит от цвета стекла, сквозь какое смотришь на мир (исп. Рамон де Кампоамор).
— Но ведь все — прекрасно, — обратился доктор Рестелли к Персио. — Все замечательно, как вы считаете?
— Я бы сказал, несколько суматошно.
— Ничего подобного. Я полагаю, у руководства были свои причины, чтобы организовать все именно таким образом. Лично я, возможно, кое-что сделал бы иначе, не скрою, особенно это касается списка пассажиров, далеко не все присутствующие соответствуют должному уровню. Вот, например, молодой человек, видите, он сидит по другую сторону прохода…
— Мы не успели познакомиться, — сказал Персио. — А может, и вообще не узнаем
— Вы, возможно, с такими не сталкивались. Но я, как преподаватель, по роду занятий…
— Хорошо, — сказал Персио, сопроводив это величественным жестом руки. — Во время кораблекрушений, случалось, самые отпетые негодяи вели себя замечательно. Знаете, что произошло, когда тонул «Андреа Дориа».
— Не помню, — сказал доктор Рестелли, несколько уязвленный.
— Там был случай: монах спас матроса. Так что, видите, ничего нельзя знать заранее. У вас не вызывает беспокойство то, что говорит инспектор?
— А он все еще говорит. Может, надо его послушать?
— Плохо, что он все время повторяется, — сказал Персио. — А мы уже подъехали к причалу.
Хорхе вдруг заинтересовался судьбой резинового мяча и бильбоке с позолоченными заклепками. В каком они бауле? А роман Дэви Кроккета где?
— В каюте все отыщем, — сказала Клаудиа.
— Вот здорово, каюта на двоих. Мама, тебя укачивает?
— Нет. Почти никого не укачает, разве только Персио и, может быть, кого-то из этих сеньор и сеньорит, которые сидели за столиком, где пели танго. Ничего не поделаешь.
Фелипе Трехо перебирал в уме названия портов, где предстояли стоянки («если только непреодолимые осложнения не вынудят в последний момент внести изменения», сказал инспектор). Сеньор и сеньора Трехо смотрели в окошко, провожая каждый уличный фонарь таким взглядом, словно никогда его больше не увидят и эта потеря чрезвычайно их удручает.
— Всегда грустно покидать родину, — сказал сеньор Трехо.
— А что такого? — сказала Беба. — Мы же вернемся.
— Конечно, дорогая, — сказала сеньора Трехо. — Всегда возвращаешься в уголок, где ты увидел свет, как говорится в стихах.
Фелипе перебирал названия, как диковинные плоды, смаковал их во рту, прикусывал: Рио, Дакар, Кейптаун, Йокогама. «Из нашей компании никто не увидит столько за раз, — подумал он. — Буду посылать им открытки с видами…» Он закрыл глаза, вытянул ноги. Инспектор говорил что-то о необходимости непременно соблюдать некоторые предосторожности.
— Должен обратить ваше внимание на необходимость непременно соблюдать некоторые предосторожности, — сказал инспектор. — Руководство тщательно продумало все детали предстоящего путешествия, однако ввиду возникших в последний момент сложностей, возможно, придется внести некоторые изменения.
Инспектор сделал паузу, водитель заглушил мотор, и неожиданно для всех в мертвой тишине раздался клекот дона Гало:
— А на каком пароходе мы плывем? Мы до сих пор не знаем, на каком пароходе плывем…
«Вот он, вопрос, — подумала Паула. — Тот злополучный вопрос, от которого вся игра может пойти насмарку. Сейчас скажут: „На…“»
— Сеньор Порриньо, — сказал инспектор, — пароход — как раз и есть одно из осложнений технического порядка, которые я имел в виду. Час назад, когда я имел удовольствие присоединиться к вам, руководство пришло к соглашению по этому вопросу, однако же могли возникнуть и непредвиденные изменения, в результате которых дело может принять несколько иной оборот. Я полагаю, что нам следует подождать несколько минут и ситуация окончательно прояснится.