Счастливо оставаться! (сборник)
Шрифт:
– Правда, Машенька очень нервничала, хде вы, – поддержала ее Генина спутница. – И мы пошли вам навстречу. И как-то разминулись…
– Так мы ж другим путем шли! С другой стороны, – тоном завсегдатая сталинской дачи провозгласил Виктор.
– Так мы ж не знали! – хором ответили новые знакомые.
– Да и мы полчаса тому назад об этом не знали, – примиренчески призналась Тамара. – Мы всего третий день.
Напряжение потихоньку стало спадать. У всех. За исключением Маруси. Та не находила себе места и забегала вперед, заглядывая в лицо то отцу, то матери. Выбрала
– Папа, – потянула она его за руку, пытаясь увести в сторону. – Я же правда вас сидела ждала. А вас долго не было. А тут Гена с Викой. И с Дашей. И Стасом. И они предложили меня проводить до вас с мамой…
– Да я понял, Машуль, понял! – отмахивался Виктор от найденной дочери, как от назойливой мухи, и все норовил поддержать ритуальный мужской разговор.
– Так откуда вы? – любезно переспрашивал Мальцев.
– Так с Кубани ж! – снова хором рявкнули «похитители на час».
Похоже, одна Тамара никак не могла справиться с пережитым стрессом и с остервенением хватала дочь за руку, пытаясь остаться с ней наедине. Маруся избегала смотреть на мать и выдергивала руку до тех пор, пока Тамара не гаркнула на нее:
– Стой, кому я сказала!
Машка замерла и потупила голову.
– Почему ты ушла одна?!
– Я не одна, – кисло промямлила девочка.
– Ты ушла с незнакомыми людьми. Ничего мне не сказала. Я думала – все. Где искать?! Куда бежать?!
– Вас не было! Кому я могла сказать? – резонно заметила Маруся и собралась разреветься.
– Не реви! – всхлипнула Тамара и прижала девочку к себе.
– Не буду, – пообещала Машка и скривилась.
– Ни-ког-да! Пообещай мне, что ни-ког-да ты не будешь так делать. Ты же не хочешь, чтобы я постарела и вся покрылась морщинами?!
– Не хочу, – заревела девочка и с жалостью погладила будущую старушку по лицу.
Тамара осталась довольна дочерней реакцией и поцеловала свою мучительницу в мокрую рожицу:
– И заруби себе на носу, дурища… И перестань реветь! Думать надо было…
Маруся с готовностью затрясла головой, в результате слезное русло пересохло, и она с надеждой посмотрела на мать:
– Пойдем к ним?
Подошли, обнявшись. Под навесом, затейливо сплетенным из эвкалиптовых листьев, на скамейках расположилась теплая компания, разделенная по половому признаку огромным столом, липким от истекающего сока арбузов и дынь. Гена так размахивал руками, описывая прелести семейного отдыха, так, что ни одна муха не смела приземлиться на сахарный аэродром.
Оставаясь верными делению по половому признаку, подошедшие Тамара с Марусей уселись на «девичью» скамью:
– Наховорились? – приветливо спросила молодая женщина с беличьим личиком.
– Наговорились, – подтвердила Тамара и протянула собеседнице руку. – Тамара.
– Вика.
– А это что за черноглазая барышня с вами?
– Это Дашка. Дашуля, поздоровайся с тетей Тамарой.
Услышав слово «тетя», Машка хихикнула, а ее мать церемонно протянула руку темноволосой девочке с челкой на пол-лица и представилась:
– Очень приятно, тетя Даша.
Девочка беспомощно посмотрела на Вику и сунула свою пока
– Вика, а вы откуда? – невпопад спросила Тамара, естественно, пропустившая этот момент в предыдущей беседе мужа с «воровским» семейством.
– С Краснодара, – терпеливо, но уже раз в третий ответила Дашина мама.
– С Кубани? – непонятно чему удивилась Тамара, словно обозначенное место находилось по отношению к Новому Афону по другую сторону земли. – То-то я слышу выговор какой-то странный, «гэ» фрикативное.
– Ой, а мне кажется, вы как-то странно ховорите – слова тянете.
– Ну, это уже наше, местное, – объяснила Тамара. – У нас на Волге это привычное явление – все поют. Вместо «мама» – «ма-а-ам», вместо «Вика», например, «Вии-и-ик».
– Так вы не москвичи? – разочарованно уточнила собеседница.
– Нет. А с чего вы взяли?
– Ну-у-у, вы как-то себя ведете свободно. Независимо, что ли. Я вас сразу заметила. Еще вечером. А Дашка – Марусю. И случай такой удачный представился!
Удачным этот случай Тамара называть бы не торопилась. Скорее, отнесла бы его к неприятным происшествиям с высоким процентом эмоциональных затрат, но вслух комментировать не стала, дабы вновь не поставить Вику в неудобное положение. Перевела разговор в другое русло.
– Может быть, чаю выпьем? – обратилась она ко всем сидящим за столом.
Предложение испить чайку было воспринято с энтузиазмом исключительно подрастающим поколением и недалеко ушедшей от них Викой. Виктор скривился, понимая, что именно ему как «приглашающей стороне» придется тащить с третьего этажа чайник с кипятком. А Гена разочарованно посмотрел на собрата, подозревая последнего в ренегатстве – «нас на чайник променял»!
– А может, покрепче? – с надеждой уточнил гарный кубанский хлопец, избегая смотреть на собственную супругу.
– Я не против, – с готовностью поддержала Тамара главу кубанского семейства. – У нас бутылка «Диоскурии».
– Это чо? – брезгливо поморщился Гена.
Тамара хотела сказать «капчо», как обычно это делала со своей дочерью, после чего та картинно причитала: «Господи! Да что же это такое?! Што-што-што-што!», но удержалась и терпеливо объяснила:
– Это «чо» по-другому называется белое сухое абхазское вино. Хотите попробовать?
Похоже, кубанец был не по этой части, а его жена и близко к ней не подходила.
– Не-е-е, я не буду, – извинительно замотала головой Вика, а Тамара почувствовала себя растлительницей малолетних. – У меня желудок не принимает. Я ж вообще не пью.
– А вы, Геннадий?
– Та эта баловство одно! Сколько той «Диобскурсии» надо! Может, домашнего красного или чачи? Тут на ресепшене хорошее вино. Я пробовал. Ты как, Витек?
«Витек» от подобного панибратства разом захмелел и вопросительно посмотрел на жену. Тамара отвела взгляд, не подтверждая ни «да», ни «нет». Вмешалась Маруся, последние года четыре всегда приходящая на помощь отцу в подобных ситуациях: