Счастливое число Кошкиной
Шрифт:
В распахнутая курточке и с сумочкой в руке, она рванула в сторону припаркованного Старичка и резко остановилась, крутя головой из стороны в сторону.
— Гель, — я поднял руку с пачкой сигарет и вышел из тени, обозначая свое местоположение раньше, чем она сорвётся не пойми куда.
Увидел на лице и в ищущих меня глазах панику похлеще той, что шваркнула меня, и напустил в голос побольше беззаботного веселья, чтобы не портить настроение именинницы больше, чем уже испортил.
— Кошка, и далеко ты собралась? От меня свинтить собралась?
Я улыбнулся, но улыбка сползла раньше,
— Застегнись, замёрзнешь, — пробурчал я первое пришедшее в голову.
— А? Угу.
Кивок, только вместо того, чтобы застегиваться, Кошка сделала шаг ко мне и всхлипнула, а меня накрыло с головой какой-то безысходностью. Крохотное и пугливое движение. Шажок, совсем не вяжущийся с той девушкой, которая несколько часов назад всерьез собиралась приласкать молотком курьера за цветы или выскакивала из подсобки в одном халате. Будто не асфальт у нас под ногами, а тончайший лёд, и расстояние друг до друга увеличилось с пары метров до той самой нагаданной и блядской бесконечности.
— Это все пиздеж и полная хрень! — процедил я сквозь зубы, доставая сигарету из пачки. Только сам не поверил в то, что произнес.
Не поверил, но хотел, чтобы поверила она. Слишком спокойно Кошка слушала "хрень" предсказаний для всех других, а на моей…
Блядь, лучше было даже не заикаться. Ведь видел, как ее накрыло от одного моего вопроса. Она испугалась, будто чувствовала чем все обернется, а я вместо того, чтобы прислушаться, ещё и выбрал то, о чем вообще не стоило заикаться. Лучше бы промолчал.
Первые две карты "любовь" и "жаркая, как огонь". Появившаяся на плотно стиснутых губах улыбка… Все же так хорошо начиналось. Я даже успел подумать, что Ляля понятия не имеет насколько яркий и жаркий этот "огонь", но, сравнив происходящее между мной и Кошкой этим словом, попала в точку. Ведь так и есть. Да блядь, то что мы творили не попадало под определение "заниматься сексом" или "заниматься любовью". Язык не поворачивался назвать сексом вспыхивающее между нами по щелчку. Мы именно горели. Вспыхивали, как порох, и горели. Вместе.
Две карты. За ней третья. И в одну секунду, все вывернулось в какой-то ебучий кошмар, где блядская филофобия получила подтверждение "бесконечным повторением", а последняя, неозвученная карта оказалась понятной уже без слов.
И мне, и Кошке.
Новый шажок.
За ним второй и уже мой навстречу. Треск льда асфальта…
Похуй!
Я выкидываю сигарету. Сгребая в охапку, прижимаю Гелю к себе и рычу, когда она начинает хлюпать носом.
— Кошка, это все пиздеж! Я не верю! И ты не верь! — повторяю раз за разом, убеждая ее, а не себя.
Только выходит настолько хреново и так погано, что Геля не успокаивается, а наоборот, начинает реветь сильнее. И каждый новый ее всхлип рвет меня на клочки, бьёт куда-то в грудину, проламывая ребра, что сам не понимая что творю, хватаю ее на руки и несу к машине. Чтобы усадить на сиденье и увести домой.
Туда, где нет ебучего льда под ногами.
Туда, где все можно и получится исправить.
Главное —
И я найду. Потому что знаю с чего стоит начинать любые поиски.
Ноутбук на коленях, больше тридцати открытых вкладок в окне браузера, храпящая у стенки Текла и нервно кусающая губы Кошка.
Прочитав очередную статью про гадания на картах Таро, я тру переносицу, радуясь тому, что с легкостью вспомню все прочитанное и могу не выписывать совпадающее или расходящееся в текстах об одном и том же.
— А тут что?
— Все то же самое, Гель. Практически слово в слово.
— Может, еще кофе? Будешь?
— Буду.
— Я сейчас.
Подскочив на ноги, Геля летит на кухню, где щелкает кнопкой включения чайника и открывает воду, чтобы сполоснуть кружку, из которой мы уже выпили литров сто кофе. И пока она наливает новую, я успеваю прочитать ещё одну статью — последнюю из вкладок, которым можно доверять по количеству положительных отзывов и благодарных комментариев новичков.
— Держи, Совунчик.
Протянув мне кружку, пристраивается рядом и снова спрашивает, заглянув в экран ноутбука:
— А тут?
— Та же ботва.
— Это плохо?
— С точки зрения статистики, нет.
— А с другой?
— И с другой тоже нет. Если в двадцати восьми из тридцати случаев пишется одно и тоже, к этому можно прислушаться.
Я делаю глоток и передаю кружку Геле, чтобы она тоже попила и отвлеклась от дерготни. Хотя бы на то, чтобы поплеваться.
— Четыре ложки, да? — спрашиваю, откладывая ноутбук и придвигаясь спиной к стене.
— Пять бабахнула. И сахар закончился. И молоко. И сгущенка, — нервно прыскает и кривится, зачем-то повторяя издевательство над собой. — Буэ-э-э! Вот же дрянь!
— Это вам не “Нескафе”, - ляпаю давно забытый и так вовремя всплывший слоган из рекламы и начинаю ржать, недовольному всхрапыванию Теклы — единственной, кому по барабану карты, их значение и расклады.
Просмеявшись, закрываю глаза на несколько секунд. Тяну к себе и обнимаю хихикающую Кошку. Чтобы посидеть, опустив подбородок на ее плечо, и обдумать прочитанное, а после, когда она успокоится, прижаться губами к макушке и попросить:
— Гель, давай сейчас абстрагируемся и посмотрим на все без нервов?
— Я попробую.
Неуверенный кивок, за которым начинается возня. Кошка в буквальном смысле пытается закутаться в меня — вжимается в грудь спиной, плотнее обнимает себя моими руками, — и после, спрятавшись, снова кивает:
— Я готова.
Готова… а сама, никак не может определиться что ей делать с подрагивающими пальцами: то ли переплести с моими, то ли сцепить в замок или спрятать под мои ладони.
Жду, когда ладошки успокоятся, и медленно озвучиваю все что делала Ляля, проводя параллель каждого ее движения и произнесенного слова с только что прочитанным. И получающаяся картинка — особенно если обезличить себя, участвовавшего в этом гадании, — уже не так плоха или катастрофична, как могло и показалось нам обоим. Она приобрела диаметрально противоположное значение, только там, где я смог посмотреть с другого ракурса, Кошку колотит от одного упоминания о карте Смерти. И это начинает бесить.