Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»!
Шрифт:
ОТ ФЛАГ-ШТУРМАНА: Ушла в Казахстан небольшая посылка. В ней полосатая тельняшка, «матросская душа»…
Глава тринадцатая о поиске, который вела «Шхуна»
Известно, в те дни, когда немецко-фашистские захватчики входили в Новороссийск (начало сентября 1942 года), когда наши войска вели ожесточенные бои за город, на Октябрьской площади двое мальчишек
На палубном сборе решили: узнать имена юных героев, постараться найти их родственников.
— Надо обратиться к жителям города по радио!
— А может быть, стоит и в газете? — предлагали ребята.
Решили использовать оба пути.
К Октябрьской площади подошли, когда уже чуть стемнело.
И в первом же доме, в который мы постучались, нам сказали:
— Так разве их было двое? Был один. Витя Новицкий.
А вскоре в редакцию позвонили из Дворца пионеров. Руководитель штаба красных следопытов показал «шхунатикам» письмо.
— Сегодня получили из Кизляра, от Марии Петровны Новицкой, матери Виктора. Она тоже утверждает, что Виктор был один в башне. А это фотография. Вот он, Витя, третий справа в верхнем ряду.
Симпатичный мальчишка с чуть раскосыми глазами…
Вот, что мы узнали о юном герое.
…Сколько часов длился бой, Витя уже не помнил. Он стрелял и стрелял и боялся лишь одного: что могут кончиться патроны.
Горело небо, пылал Новороссийск, и плыли над Цемесской бухтой черные шлейфы дыма.
Стены старинной башни на Октябрьской площади были полуметровой толщины, сложенные из керченского камня-известняка, они могли бы выдержать любой обстрел.
На подоконниках стояли пулеметы. А у двери — ящики с патронами и ручными гранатами, бочка с водой. Сухарей было достаточно, чтобы продержаться не один день…
Витя оглянулся.
У стены лежат его товарищи: веселый моряк Василий и солдат, имени которого Витя не знал и теперь уж никогда не узнает…
В подвале неподалеку от башни дожидается мать с братишкой и сестренкой. Витя даже не смог предупредить, что он тут.
Как он уговаривал Василия, чтобы тот разрешил помогать ему. Витя таскал ящики с боеприпасами, носил воду. А Василий все прогонял его. Но ведь эта башня — Витькин дом!
Не успел Василий отослать Витю в подвал, В глубине улицы Декабристов показались фашисты и начали обстрел башни.
Мальчишка остался. Бегал по этажам, подносил патроны. Взяв гранаты, выскакивал из двери первого этажа и бросал их в приближающихся врагов.
О, как хотел он уложить их побольше! Как ненавидел он этих гадов в квадратных касках, их наглую походку, когда они шли с автоматами наперевес, засучив рукава, как палачи. Они и были палачами.
Полгода назад Витя уже убегал на фронт под Керчь.
Но его оттуда вернули. Узнал комиссар, что мальчишке четырнадцать, и велел живо отправить в тыл.
На память о керченских боях остались Витьке черные флотские брюки и солдатская гимнастерка. А тельняшка у него была своя. Ведь он давно решил стать моряком; как только
Отец ему говорил: «Ничего, Витюха, все сбудется, когда вырастешь…»
Ушел отец с десантной частью и не вернулся.
…Витю поразила наступившая вдруг тишина. Чуть поднял голову над щитком «Максима», поставленного на подоконник. Никого не видно.
Подошел к другому окну — пустынно на улице Декабристов.
Над обугленными траншеями стлался дым.
Почувствовав сильную жажду, Витя подошел к бочке с водой. Глянул на отражение в воде и не узнал себя. Волосы потемнели, лицо все в копоти и саже…
Через день ему исполнится пятнадцать. Что успел сделать в жизни?
Жарил пятки на раскаленной солнцем гальке, нырял до посинения с бетонного мола, читал запоем книжки. Горевал, получив за контрольную «пару», и, светясь счастьем, несся домой из школы, где ему только что повязали красный галстук…
Не плакал, когда разбивал в кровь коленки или рвал штаны, на удар отвечал ударом, терпеть не мог, когда обижали малышей. Всегда стоял за справедливость.
…Лязгнула пуля о бочку. Витя отпрянул в сторону, подскочив к пулемету, нажал на гашетку.
Рассыпалась по подворотням цепь гитлеровцев. Двое остались лежать поперек улицы.
— Ага! Боитесь? А ну-ка сунься, кому охота!
Зло огрызнулись минометы. Витя нагнул голову и бросился к ручному пулемету, стоящему у другого окна.
Откатилась рота гитлеровцев.
Эх, сюда бы его друзей! Но ничего, он и один справится! Долго будут фашисты помнить Витьку Новицкого!
Распахнул ворот гимнастерки: пусть гады видят тельняшку — моряки не сдаются!
Над городом летели вражеские бомбардировщики. Услышав характерный гул, Витя оторвался от пулемета и посмотрел вверх. Самолеты приближались к Октябрьской площади. Взрывы сотрясали башню.
Двое гитлеровцев пробили замурованное кирпичами окне первого этажа и проникли в башню.
Скрипела лестница под их сапогами.
Но Витя не слышал. Он опять был у пулемета и стрелял.
Его ударили сзади автоматом по голове. Мальчик потерял сознание.
Тогда его швырнули на подоконник, облили спиртом.
Один из солдат чиркнул зажигалкой…
Горящим факелом падал со второго этажа башни Витя…
В Новороссийском горисполкоме
В связи с 25-летием разгрома немецко-фашистских войск в Новороссийске, в целях увековечивания памяти советских людей, проявивших героизм и мужество в годы Великой Отечественной войны, исполком городского Совета депутатов трудящихся принял решение изменить названия некоторых улиц.
…Бывший переулок Педагогический назван именем Вити Новицкого.
(„Новороссийский рабочий“, 11 сентября 1968 года.)