Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
Два верхних этажа у Михаила Яковлевича отведены под картины, там постоянный уровень влажности, там нельзя находиться в верхней одежде и собираться группами более шести человек, потому что испарения. Сам хозяин вместе с прислугой ютился на первом этаже, среди бесчисленных анфилад, умноженных венецианскими зеркалами, ломберных столиков и мебельных гарнитуров эпохи Марии Антуанетты. Спал Михаил Яковлевич в алькове три на три метра, куда надо подниматься по ступенькам. Рядом с кроватью, на резной лакированной тумбочке стоял даже на вид дорогой сосуд мейсенского фарфора с монограммой князя Николая Юсупова.
– Это ночной горшок, – сдержанно
– Да ну? – удивилась Илона. – Интересно было бы туда написать…
Михаил Яковлевич изумленно вскинул брови.
– Золотой дождь в элитный фарфор! – пояснила она. – По-моему, то, что надо! А Кирюша сфотографирует и поместит в свой журнал…
– Это не наша тематика, – сквозь зубы сказал фотограф. – И даже не «Плейбоя»…
Ребенка больше всего здесь поражали даже не горшки и не картины, а вид из окон гостиной, украшенных очаровательными бронзовыми шпингалетами и ручками с завитушками в каком-то необыкновенном стиле. Эти окна выходили не в Тиходонск. Ухоженный европейский дворик, сквозь кованую ограду просматривается европейская улица. Наверное, такие виды открываются из богатых домов Вены или Парижа.
– А почему нет решеток? – спросила она.
– У меня сигнализация и договор с очень надежным агентством, – ответил хозяин и мягко улыбнулся. – И потом, кругом живут очень приличные люди…
Потом был еще адрес. И еще, и, наверное, не один. Ребенок опьянела и уже с трудом отличала один дворец от другого. Сверкала вспышка «Никона», выхватывая какие-то невероятные интерьеры, шкафы, будуары, ванные комнаты и унитазы с сенсорным управлением, а еще лица – чаще всего почему-то пьяные или безразличные, или хищные, как у тех головорезов в доме Георгия Вадимовича.
Вот серебряная комната. Вот золотая комната. Антрацитовая ванная… Малахитовый кабинет…
Дом без углов. Вообще ни одного угла, мать, представляешь? И окна круглые!..
Детская комната, в углу сидит медведь в натуральную величину. Ребенок подумала, что у нее галлюцинации. Подошла, потрогала – медведь плюшевый…
Гостиная в виде пещеры. Спальня в виде пещеры. Сюда медведь вписался бы куда лучше, но вместо медведя бродит мужчина с красным лицом и чего-то хочет от Ребенка. Кирюша осторожно говорит: «Пойдем отсюда» и уводит ее…
Потом – целая стена дизайнерской обуви. Стеллажи с обувью от пола до потолка.
Потом они ехали обратно, в обычную жизнь…
– Хорошая разведка, – затягиваясь тонкой сигаретой, говорит Илона. – На днях по сегодняшним домишкам специально пройдемся с бреднем. Степик обещал познакомить со всеми…
– Это уже без меня, – говорит Ребенок. – Меня Фил заждался.
– Ты дура, Катька! – вопит на заднем сиденье машины Оксана с мокрыми спутанными волосами. По лицу размазалась тушь, губы синие, язык заплетается.
– Зачем он тебе нужен? Разведись и живи нормально…
Уже давно стемнело, они въезжают в Тиходонск, впереди тысячами огней сверкает готовый к вечерним развлечениям город. Ребенок смотрит в окно, думает. Она думает, что Фил никогда не будет жить в доме в арабском стиле, где половина терракотовая, половина лазурная, и резные карнизы, и надписи на фарси. Он не будет заказывать себе светильники «Фоскарини», сантехнику «Жакоб Делафон» и плитку «Миссони». И никогда не купит диван из кожи морского угря. Или даже обычную двуспальную кровать от Версаче. Он отличается от всех этих людей. У него
– Заедем в «Золотой сад», там место рыбное, – говорит Илона. – Посидим, потанцуем…
Ребенок покачала головой:
– Я домой.
– Ну и дура! – говорит Оксана. – Зачем тебе нужен старый и скучный муж? У тебя и так все будет! Мужчины и накормят, и напоят, и денег дадут…
Илона ничего не говорит, но, судя по взгляду, думает так же.
Впрочем, Ребенку плевать на них обеих.
«Бизнес» Каскета, как и любого современного бандита, состоял из двух частей: «белой» – легальной, и «черной» – криминальной. В идеале он хотел свести «черную» часть к минимуму, а потом избавиться от нее совсем… Ну, почти совсем… И стать вполне респектабельным бизнесменом, про которого детям не будет стыдно писать сочинение «Расскажу о своем отце». И все его коллеги стремились к тому же, тем более, что в газетах и по телику уже давно долдонили, что, дескать, разбойничье накопление первоначального капитала – нормальный путь развития общества. А раз так, то и стыдиться своего прошлого не придется!
Сейчас, в новом офисе, расположенном над «Старым Арбатом», он обсуждал «черную» часть своей деловой сферы.
Владислав доложил о поступлениях с водочных потоков, приложил бухгалтерию, открыл кейс, набитый деньгами. Потом Борис отчитался по наркоте и тоже открыл кейс, побольше первого.
– Как там Карпет? – поинтересовался Каскет.
Борис сделал неопределенный жест рукой.
– Тише воды, ниже травы. Его даже свои не видят – из дома не выходит. В Организации не появляется, у себя никого не принимает. Болтают, что у него крыша поехала…
– Жалко мужика! – сочувственно прицокнул языком Жора. – Может, с мальчишкой я немного перестарался. Но иначе он бы не понял…
Борис и Владислав удивленно переглянулись, но ничего не сказали.
– Значит, так, – уже обычным деловым голосом продолжил Каскет. – Бабло давайте сюда, отчеты нашему бухгалтеру. И гуляйте до завтра.
Широкоплечие парни ушли, содержимое кейсов он, заперевшись, переложил в сейф, потом отперся и вызвал личную секретаршу. Вероника вошла мгновенно – стройная, подтянутая, ни одной жиринки, длинные волосы тщательно вымыты и расчесаны. Планшетник она держит наизготовку.
– Что у нас на сегодня?
Вероника ведала «белой» сферой его жизни. Она щелкнула алым ногтем по экрану iPad.
– В 12—00 представители «Пятерочки», – зачитала она глубоким приятным голосом. – Хотят представить доработанный проект по сети дешевых ресторанов в Тиходонске и Степнянске… В 14—00 совещание у вице-мэра по поводу нашей заявки…
– Которой? – уточнил Каскет.
Он расстегнул пиджак, ослабил галстук, расстегнул ворот сорочки, откинулся на мягкую высокую спинку. С некоторых пор он, представитель окраинной московской братвы, привыкший мотаться по «стрелкам», «разводам», «сходкам», вполне комфортно чувствовал себя в этом роскошном кресле, а также в дорогих костюмах и галстуках, которые отродясь не носил. Ему нравилось руководить и давать указания, культурно вести деловые переговоры, принимать готовые бабки, полученные без риска и стрельбы. Он быстро привык к новой жизни. Правду говорят: к хорошему быстро привыкаешь…